взгляд.
— Да, я украл ее, — тихо сказал он. — Я, ведущий инженер «Визагона», украл у своей корпорации чоки. Иди в полицию, Карина, если хочешь, я не стану тебе мешать. Устал я от такой жизни…
Он встал, выдернул у Калайи из спины кабель, оканчивающийся длинной толстой иглой зловещего вида — псевдоплоть слабо чмокнула, заращивая ранку — и принялся неспешно его сматывать, глядя в сторону.
— Биката… — осторожно сказала Карина, прикасаясь к его руке. — Но почему ты так поступил?
— Потому что я люблю ее, — безжизненно произнес инженер. — Мне приказали разобрать ее на части, а я… я не мог. У нее уникальная элементная база, ее шасси невозможно воссоздать — на других материалах ее лицо, ее мимику не воспроизвести. Разобрать ее означает уничтожить ее личность, ее внешность… У меня не осталось другого выхода, понимаешь? — вдруг яростно сказал он, поворачиваясь к девушке. — Не осталось! Я и купить ее не мог — даже если бы мне позволили приобрести экспериментальный образец, у нее только себестоимость больше пятидесяти миллионов! А ведь еще и акциз восьмидесятипроцентный! Где я такие деньги мог найти?
— Пятьдесят миллионов! — охнула девушка. — Но как же… Я ведь видела в магазине — там двести тысяч, триста… Ну, пятьсот самые дорогие!
— Калайя — экспериментальный образец, девятое поколение, — Биката снова потух, вертя в руках кабель. — В ней чипы, сделанные по новой технологии, многие существуют только в одном-двух экземплярах. И псевдоплоть тоже новая, такая еще не производится. Она — совместная разработка «Визагона» и… и еще одной фирмы. Технологии засекречены, их деталей даже я не знаю, хотя и работал главным инженером проекта. А штучное производство схем и материалов страшно дорого. Если разработка пойдет в серию, через пять лет цена на таких чоки упадет до миллиона. Но Калайю-то хотят разобрать уже сейчас! А я не могу такого допустить. Иди в полицию, Карина, звони в «Визагон» еще куда-нибудь, но только не читай нотаций, хорошо?
— Ты ее любишь, да? — наполовину спросила, наполовину констатировала девушка. Теперь она наконец-то поняла смысл взглядов, которые инженер бросал на чоки. Вернее, не так. Она своим женским чутьем изначально понимала его чувства, да. Но до сего момента она просто не желала взглянуть правде в глаза…
Биката вяло кивнул.
Он любит Калайю — совсем как в мультяшках и комиксах, где глупые смешные юнцы и старики- извращенцы влюбляются в своих чоки и занимаются с ним всякими глупостями. Но Биката не выглядит ни глупым, ни смешным. Ведущий разработчик самого «Визагона» — такая должность! Туда отбирают только самых лучших! Он столько знает и умеет — и из-за Калайи работает официантом в какой-то дешевой забегаловке? Бросить работу и жить впроголодь ради любви к девушке, пусть и искусственной — нет, совсем не глупо и не смешно. А что, если его найдут? Его же отдадут под суд и накажут за кражу, а Калайю вернут и разберут — и что с ним станет тогда?
— Биката, — она осторожно взяла его за руку. — Биката, я не пойду в полицию. И в «Визагон» тоже не пойду. Я тебя не выдам, честное слово! Я твой друг.
Инженер недоверчиво взглянул на нее.
— Я твой друг! — твердо повторила Карина. — Я тебя не выдам. Хочешь, я тебе свою тайну открою? Биката, я девиант. У меня первая категория. Вот, смотри…
Она развернула манипулятор, подхватила со стола какой-то приборчик и поднесла его к лицу Бикаты. Тот словно завороженный наблюдал, как устройство, отблескивая экраном и слегка покачиваясь, висит в воздухе, потом взял его и принялся вертеть в руках.
— Ничего себе… — наконец пробормотал он. — Ты — девиант? Никогда бы не подумал! — Он спохватился. — Карина, ты действительно меня не выдашь?
— Клянусь! — горячо кивнула девушка. — Биката, я знаю, что такое скрываться от людей. Не бойся, я никому не скажу. Я помогу тебе, только скажи, как.
— Спасибо, Карина, — поблагодарил ее инженер. Он положил свою руку поверх ее кисти и осторожно сжал. — Спасибо. Но мне не нужна помощь. Мне вполне достаточно твоей дружбы. Скажи, я очень глупо выгляжу? Вор и извращенец, влюбившийся в куклу — да?
— Любовь не может быть глупой, — серьезно сказала Карина. — Биката, Калайя — не человек, но твои чувства к ней настоящие. Я не знаю, что из них выйдет, но они не глупые. Только веди себя осторожно, хорошо?
— Хорошо, — кивнул инженер. — Ох, Карина, хотел бы я иметь такую сестру, как ты…
— А разве друг хуже сестры? — спросила девушка.
— Не знаю. Может, и лучше, — улыбнулся инженер.
— Я тоже так думаю, — Карина неназойливо высвободилась и сделала шаг к двери. — Биката, поздно уже, я пойду. Тебе еще с Калайей заканчивать, а мне вставать рано. Можно, я к тебе завтра вечером зайду, а ты мне все-все-все расскажешь?
— Конечно, можно, Кара, — снова улыбнулся инженер. — Я так рад, что у меня наконец-то появился настоящий друг.
Карина влезла в обувь, взяла сумку, помахала Бикате с Калайей на прощание и вышла. Аккуратно прикрыв за собой дверь и удостоверившись, что язычок замка защелкнулся, она поднялась к себе. Есть не хотелось. Выпустив из сумки недовольно фырчащего Парса и рассеянно выпив стакан сока, она разделась и забралась в постель. Она долго лежала без сна, раздумывая о Бикате, а когда задремала, ей приснилось, что они с Бикатой занимаются любовью в парке «Мароновой рощи». Калайя стояла рядом и с материнской улыбкой смотрела на них, и от того Карина немного стыдилась. Но Биката любил ее, и она любила его, и им было так хорошо, что Карина не обращала на стыд внимания.
Потом видение ушло, и она до утра провалилась в глубокий сон без сновидений.
05.13.849, небодень. Крестоцин
День начался с заглядывающего в окна солнца, высвечивающего на оконных занавесках яркие веселые квадраты. Карина приоткрыла глаза, сладко потянулась, сбросив на пол устроившегося у ней под боком Парса, возмущенно мявкнувшего от такой несправедливости, и отбросила одеяло. Сердце радостно билось от светлых предчувствий. Впереди целый свободный день, и наконец-то она может расслабиться. Пусть завтра ей придется дежурить в выходной, но зато сегодня полностью в ее распоряжении. И она намерена устроить себе полноценный отдых. Ничего не учить, ничего не читать, не думать о работе, а просто переделать кучу накопившихся мелочей и погулять по городу вместе с Маами. А вечером она зайдет к Бикате, когда тот вернется из своего бара, и в подробностях узнает его историю. А потом все расскажет Цукке и Яне — те поймут, в отличие от охальника-Палека…
За прошедшие с момента знакомства три недели они с Маами встречались дважды, но оба раза как- то неудачно, наспех. Тот постоянно находился в разъездах, а Карина дежурила в больнице ночами и в выходные, так что пересечься им удавалось лишь случайно, да и то поздно вечером. Но сегодняшний небодень оказался свободен у них обоих, так что они уговорились встретиться в районе полудня и как следует побродить по городу. Конечно, Карина уже и сама изрядно нагулялась по Крестоцину, но глазеть на достопримечательности в одиночку — совсем не то, что гулять с личным гидом, особенно с заинтересованным, а не наемным.
Мелкие домашние дела заняли на удивление много времени. К тому времени, когда девушка закончила разбираться с грязным бельем, которое нужно сносить в стирку, составлять список покупок на ближайшие дни, диагностировать Парса, отвечать на письма университетских товарищей, болтать с Яной, составлять текущий отчет по практике в адрес университетского куратора, просматривать сообщения от системы слежения за периодикой и новостями и вообще заниматься тысячью накопившихся за прошедшие дни мелочей, настал полдень. В десять она заставила себя оторваться от терминала, позвонила Маами, на скорую руку сжевала пару бутербродов с ветчиной и зеленью, влезла в кроссовки и вышла из квартиры. На площадке второго этажа она столкнулась с господином Вараусином, возвращающимся домой. Сосед вежливо
