они погибнут… Ну уж нет! Они – моя семья! А Кирилл – извращенец, ставящий опыты над живыми людьми… Нет, я буду жить! И буду жить счастливо!»
Розалинда спустилась в темный подвал, прислонилась лбом к холодной стене, и ее вырвало. Удушающее чувство не проходило, но она не потеряла сознание, а поползла по коридору с узкими стенами и низким потолком, обдирая руки и коленки.
– Мама! Даниэль! Отзовитесь! Мама! Где вы? Дэн!
Розалинде казалось, что ползла она вечность, прежде чем услышала глухие крики и слабые удары.
Раздавались они из-под земли, хотя хода дальше вниз уже не было. Розалинда начала шарить руками по полу и нащупала люк с мощной железной задвижкой.
– Мама, Даниэль, я нашла… вы здесь… сейчас… – хрипели ее легкие.
А в ушах уже звучал шум воды – Кирилл осуществил свою угрозу и начал затопление подвала. Судя по той скорости, с какой прибывала вода, времени оставалось совсем немного.
«Этот маньяк решил утопить нас, как крыс», – поняла Розалинда и вцепилась в задвижку что было сил. Та выскальзывала и не поддавалась, а Роза уже слабела, сходила с ума в уменьшавшемся из-за наполнявшей подвал воды пространстве.
– Я сейчас… сейчас…
Собрав последние силы, Роза рванула задвижку – и сдвинула ее.
Больше она ничего не помнила, так как провалилась в темный открывшийся люк вместе с потоком воды.
Эпилог
– Мама… – прошептала Розалинда, трогая теплую ладонь, которая вытащила ее из сумрака беспамятства. Она уже узнавала ее по ощущениям.
– Ты – молодец, Роза! Ты – крепкий орешек! Вся в меня! – улыбнулась ей сквозь слезы Ольга Игоревна. – Даниэль вытащил из этого чертова подвала и тебя, и меня. Теперь все будет хорошо…
– А Кирилл?
– Его взяли. Он пытался скрыться, но теперь уже ему не уйти от ответственности. Да он и не отрицает ничего. Сломался. Ведь все пошло не по его плану! Мерзкий тип! Ловко же он все провернул… Кто бы подумал на него, вечно жаловавшегося на нервный тик и аллергию!
– Мама, а Даниэль… Где он? Он не погиб? – спросила Роза.
– С ним все хорошо. Так, пара царапин… Кирилл подло подкрался сзади и напал на нас в своем отеле, когда мы вошли. Я оказалась не способной защитить своего сынка… Но ты – молодец!
– Мы где сейчас?
– В санатории. Анастасия Леонидовна обхаживает Даниэля, но у нее ничего не выйдет, – подмигнула ей Ольга Игоревна. – Кстати, я назвала тебя при рождении Любовь. Хочу, чтобы ты знала это.
Роза приподнялась на кровати и обняла ее.
– Спасибо…
– А сейчас я позову его, вам есть о чем поговорить, – вытерла слезы Ольга Игоревна и ушла, все время оборачиваясь на Розалинду.
Даниэль ворвался как ураган и сразу же кинулся к ней.
– Все хорошо? Ты очнулась! Ничего не болит? Как ты?
– Ты впервые без цветов… – усмехнулась Роза.
– Тут, в санатории, их не продают, а обрывать клумбы я не стал, – смутился Даниэль.
– Знаешь, а ведь мне известно, что ты здесь из-за бутылки с портвейном, которую все ищут и ждут… Ты же занимаешься промышленным шпионажем, я знаю.
– Откуда? – удивился он.
Розалинда не ответила на вопрос, только с упреком вздохнула:
– Ты скрывал от меня…
– Пойми, люди моей специальности не афишируют свои занятия. Но я бы обязательно признался тебе. Я люблю тебя, Роза, и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Вот что больше всего меня сейчас интересует.
Его глаза были предельно искренни, и Розалинда залюбовалась Даниэлем.
– И мама не будет против, – добавил он, целуя ей руки.
– Сумасшедшая семейка… – задумалась она. – Мы замучаемся объяснять, кем друг другу приходимся.
– Это точно!
– Как же хорошо… – вздохнула она полной грудью. – Как жаль, что так ненадолго…
– Ты о чем?
– Ты будешь продолжать поиски бутылки? – вопросом на вопрос ответила Роза.
– Такова моя работа… К тому же, разве плохо, если виноделие пополнится еще одним уникальным рецептом? – ответил Даниэль. – Но почему ты спрашиваешь?
– Ты сейчас возненавидишь меня, разочаруешься и… – Розалинда нахмурилась, пытаясь вспомнить, чем еще пугал ее Кирилл Лаврикович.
– Можешь сказать мне все!
– Понимаешь, мы… то есть я и маньяк, ну… Кирилл… мы… Это…
– Да что такое?
– В общем, мы выпили тот портвейн, – выдохнула Роза. И зажмурилась, словно ожидая удара.
Но в ответ не услышала ни слова упрека.
Она открыла глаза и посмотрела в лицо Даниэлю. Тот долго и внимательно глядел на нее, а потом расхохотался во весь голос. И спросил:
– Ну и как? Каким он хоть на вкус был?
– Так себе… – Роза обняла Даниэля и тоже засмеялась.
Не мог Кирилл Лаврикович просчитать то, в чем ничего не понимал, о чем ничего не знал и чего никогда не испытывал.
