сильным, красивым, умным, порядочным. Главным было то, что он хотел иметь рядом с собой женщину с такими же качествами, но к сожалению, ее прошлое не давало ей такого права. Она не заслуживает его, решила она, так как ничем не отличается от женщин, которые были рядом с ним и которых он не уважал… Вот такая грустная история о любви… И сейчас все зависит от того, какими будут ваши первые слова, Валерий.
Яна подняла бокал с вином и сквозь его хрустальный край посмотрела на Валерия.
– Все-таки я дурак, что был так неосмотрителен в повествовании о своей жизни. Я люблю Веру и хочу быть с ней. И больше никаких слов вы от меня не услышите, – ответил Валерий.
– Браво! Я так переживала за Веру! Она мужественный человечек и заслужила счастье. Я так рада, что вы отреагировали именно так! – воскликнула Яна, привлекая к себе всеобщее внимание. – Давайте за это выпьем!
– Давайте выпьем! – улыбнувшись, согласился Валера. – А за что за «это»?
– За любовь! – тоном, не терпящим возражений, ответила Яна.
Глава 18
Сентябрь в том году выдался очень холодный, люди не ожидали, что лето так быстро сдаст свои позиции. На улице, не переставая, моросил холодный дождь, отчего листья на некоторых деревьях, даже не успев пожелтеть, сразу пожухли и опали. Яна радовалась за счастье, обретенное Верой, она словно отдала ее в руки надежного человека.
Надо отметить, что Люся была вполне рада, что жизнь дочери ее подруги вполне устроилась без ее вмешательства. Яна такое развитие событий в общем-то и представляла себе.
С Ричардом Яна продолжала оставаться в хороших отношениях, Карл первым попросил у нее прощения за свою вспыльчивость и непонимание загадочной русской души. Он вполне реабилитировался перед Яной, взяв на свои плечи львиную долю расходов по оплате квартиры Веры и обучению ее и Никиты. Парня, кстати, Яна устроила на работу в торговый центр Ричарда пока курьером, но с обещанным карьерным ростом и с нормальной зарплатой. Причем Ричард хвалил его и говорил, что парнишка толковый и очень старается, так что Яне за него было не стыдно. В общем, жизнь в принципе налаживалась по всем направлениям.
Но Яна чувствовала, что ее мысли и часть ее души по-прежнему в солнечной Италии, в городе, погибшем от вулкана, рядом с безвозвратно испорченным мозаичным портретом храброго гладиатора и с улыбчивым красавцем-археологом в бандане. Яна чувствовала себя так, словно она осталась им всем должна, что-то им недодала и не выполнила, что обещала. Часто ей снился задыхающийся старик, чертящий агонизирующими пальцами имя убийцы на тумбочке. Да, да, Эрос являлся ей в кошмарных снах и требовал от нее разгадки.
– Я так надеялся на вас, Яна! Я считал вас умной! Ну же, сообразите! Догадайтесь! Отомстите! – тряс он ее за грудки.
После Эроса в череде бесконечных лиц появлялся гладиатор с мозаики и, стуча мечом, кричал, что следует наказать мерзавца, который стер его изображение с лица земли.
– Я пролежал в земле много сотен лет не для того, чтобы сгинуть навсегда! У меня была другая цель! Найди его! Я же спас тебя, указав выход из подземелья! Спаси и ты меня!
За ним появлялась Николетта и улыбалась Яне:
– Не волнуйся за меня! Мне сейчас очень хорошо, я с хорошими людьми, я вижу Пабло, он тоже счастлив.
Понятно, почему Яна просыпалась в холодном поту. Она думала все время об убийстве Пабло и Эроса, об исчезновении Николетты и погроме в комнате Никиты. Последние два события никак не были связаны между собой, что и сводило Яну с ума.
«Надо взять себя в руки, иначе депрессия одержит надо мной победу», – думала Яна одним из дождливых сентябрьских дней, решившая зайти к Никите, чтобы спросить, как у него дела.
Галина Сергеевна, бабушка Никиты, встретила ее очень приветливо.
– А! Радость-то какая, Яна Карловна! Так давно у нас не были, входите, пожалуйста…
– Дома? – спросила Яна.
– Дома, дома, проходите. Никита вещи собирает, – засуетилась Галина Сергеевна, – а я сейчас чай соображу.
Бабушка заспешила на кухню, а Яна, как была в плаще и обуви, – в комнату Никиты.
Там она обнаружила абсолютно лысого парня, упаковывающего вещи. Яна растерялась.
– А где Никита? – спросила она.
Парень поднял на нее большие голубые глаза, и именно по ним Яна опознала своего подопечного.
– Никита? Боже, я тебя не узнала без твоей пышной шевелюры. Куда ты собрался?
– В армию, – просто ответил он.
– Как – в армию? – опешила Яна. – Ты же, насколько я знаю, в институт с военной кафедрой поступил.
– Понимаете, Яна… – отвел глаза Никита.
– Что ты натворил?
– Я влюбился, – вздохнул Никита.
– В кого? И зачем из-за этого надо было бросать институт?! – не понимала Яна.
– Я влюбился в археологию, Яна. И все благодаря вам. И в институт я поступил археологический, а не в тот, в который планировал изначально. Честно говоря, мне все равно, что там нет военной кафедры. В общем, решил отдать долг… Не хочу, чтобы за мной были хоть какие-то долги! Я хочу быть похожим на Ивана. Он обещал взять меня в свои ученики после того, как я выучусь и отслужу в армии. Он очень мужественный и интересный человек, и я хочу, чтобы он мной гордился. Спасибо, что вы вообще познакомили меня с ним и с делом, которому я готов посвятить жизнь. Я наконец-таки нашел себя и поэтому счастлив.
Яна была ошарашена.
– Как же так? А твоя бабушка?
– Она знает. И она мужественно приняла мое решение. Служить я буду недалеко и по возможности стану ее навещать. А вы, Яна… Если только вам что-то надо будет, я на все готов! Моя жизнь могла бы пойти под откос, если бы тогда вы не встретились у меня на пути.
Яну слова парня очень тронули.
– Ну что ж… Неожиданно, но заслуживает уважения. Почему-то я уверена, что у тебя все будет хорошо.
Яна осмотрела комнату Никиты. Типичное жилище молодого человека: незастланная кровать, разбросанные по двум креслам вещи, компьютер, какие-то журналы и развешанные по стенам флаеры…
– Вера замуж выходит, – сообщила Яна.
– Все-таки не за меня, – вздохнул Никита и получил от Яны подзатыльник.
– Ничего, отслужишь, мы и тебе жену найдем, – смеясь, сказала она.
– Иван Соло один и чувствует себя превосходно.
– А ты не бери с него дурной пример.
– Хотя ради вас Иван явно бы пересмотрел свое холостяцкое положение, – подмигнул Никита и ловко увернулся от второго подзатыльника. – Я постараюсь отпроситься на Веркину свадьбу, она мне как родная стала.
Яна посмотрела на себя в зеркало и поправила челку. Потом подняла глаза кверху и замерла. Прямо на нее с красного плаката смотрел тот самый мужчина-гладиатор, выложенный мозаичной плиткой.
– Не может быть… – прошептала Яна. – Ведь портрет безвозвратно утерян! Он взорван и уничтожен!
– А… – проследил за ее взглядом Никита. – Всему есть разумное объяснение. Я, когда попал в Италию, вел себя как одержимый – все, что видел, фотографировал. И уж, конечно, снимал археологические находки, которые меня очень заинтересовали с самого начала. И вот вы с Иваном, все чумазые, выбрались из-под земли, и Иван повел туда желающих увидеть вашу чудо-находку… Естественно, я пошел с ним и сфотографировал гладиатора, – пояснил Никита, садясь верхом на свой битком набитый чемодан и пытаясь
