позволить волам тянуть ее.
Подобное отношение в нашем случае позволяет нам жить в аду все шесть дней в неделю и надеяться на благодать в воскресный день. Не важно, во что ты веришь, просто нужно надеть крестик на шею на всякий случай. Или зажечь несколько свечей, сказать несколько молитв и заполучить Бога на свою сторону.
Безжизненное тело Озы предупреждает нас о таком непочтении. Отсутствие благоговения перед Богом ведет человека ж смерти. Бога обмануть невозможно. Ему невозможно приказать, Его нельзя заставить что-то сделать. Бог живой, и Он любит, исцеляет, помогает и вмешивается. Он не реагирует на магические снадобья или хитроумные провозглашения. Ему нужно нечто большее. Он ищет почтения, послушания и сердца, жаждущего Бога.
Когда Он видит такое сердце, Он приходит! И когда Он приходит, пусть играет музыка! И, да, почтительное сердце и танцующие ноги могут принадлежать одному и тому же человеку.
Сердце Давида было исполнено почтения к Богу, а ноги танцевали.
Да будет и у нас то же.
Кстати, помните, я рассказывал про своих дочерей, которые в памперсах и с широкой улыбкой на лицах танцевали передо мной? Я тоже танцевал с ними. Ты думаешь, я садился в сторонку и упускал такой превосходный случай? Нет, дорогой. Я подхватывал их, двух, а иногда и трех за раз, и мы кружились вместе. Ни один отец не упустит возможности потанцевать со своим ребенком.
В связи с этим я подумал: а был ли у Давида партнер?
14
СУРОВЫЕ ОБЕТОВАНИЯ
Царь Давид мог только мечтать о такой жизни. Его только что короновали. Божий ковчег установлен в скинии, в казну царя рекой течет золото и серебро. Враги Израиля держатся на почтительном расстоянии. Дни, когда Давида преследовал Саул, остались в далеком прошлом.
Но что-то тревожит царя. Может, какое-то слово приводит на память разговор из прошлого. Может, в толпе вдруг возникает знакомое лицо тогда, когда нужно принять важное решение. И однажды в разгар своей новой жизни Давид вспоминает обещание, которое он дал другу в прошлом: “Не остался ли еще кто- нибудь из дома Саулова? я оказал бы ему милость ради Ионафана” (2 Цар. 9:1).
На лицах придворных Давида отразилось смятение. Зачем возиться с детьми Саула? Наступила новая эра, и у власти новая администрация. Зачем тревожиться о старой гвардии? Но Давид полон решимости. Он помнит завет, который он заключил с Ионафаном. Когда Саул грозился убить Давида, Ионафан сделал выбор — он решил спасти Давида. Ионафан преуспел в этом, и тогда он высказал Давиду свою просьбу: “Но и ты, если я буду еще жив, окажи мне милость Господню. А если я умру, то не отними милости твоей от дома моего во веки” (1 Цар. 20:14, 15).
Ионафан погиб. Но завет Давида с ним остался. Никто не осудил бы Давида, если бы он принял решение не выполнять своего обещания. У Давида были все основания забыть клятву, которую он дал Ионафану.
Тогда они оба были молодыми идеалистами. Кто держит слово, данное в юности?
Саул был жесток и неумолим. Кто почитает детей тирана? Давиду нужно было управлять целой нацией и вести за собой войско. У царя нет времени на остальные мелочи.
Но для Давида завет не был мелочью. Когда ты вспоминаешь великанов, с которыми приходилось сражаться Давиду, помни, что слово “обещание” для него всегда было исключительно важным понятием. На самом деле оно всегда играет чрезвычайно важную роль во всех серьезных и крупных делах.
Муж женщины, погрузившейся в глубокую депрессию, знает цену когда-то данного им обещания. В повседневной тяжелой борьбе с ее недугом он пытается понять, что произошло с девушкой, на которой он женился. Ты смог бы выполнить свои обещания в такой ситуации?
Жена мужчины, который изменяет ей, задает те же вопросы. Теперь он вернулся. Он просит прощения. Ей невыносимо больно. И она размышляет: “Он нарушил обещание… Следует ли мне выполнить то, что обещала я?”
Этот вопрос задают родители. Родители блудных сыновей и дочерей. Родители детей, сбежавших из дома. Родители инвалидов и ущербных детей.
Даже родители малышей спрашивают о том, как выполнить данные им обещания. Восторг и умиротворение медового месяца и тихие вечера давно похоронены под грудой грязных пеленок и бессонными ночами.
Найти потомков Ионафана было нелегко. Никто из окружения Давида не знал этих людей. Советники царя обратились к Сиве, бывшему слуге Саула. Знает ли он выживших потомков из дома Саула? Внимательно прислушайтесь к ответу Сивы: “Есть сын Ионафана, хромой ногами” (2 Цар. 9:3).
Сива не называет мальчика по имени, просто говорит, что он хромает. Мы чувствуем тщательно скрытое отречение в его словах. “Будь осторожен, Давид! Он, как бы тебе сказать, не подходит к царскому двору. Следует дважды подумать, прежде чем решить выполнить свое обещание”.
Сива не объясняет подробно, что случилось с мальчиком, но в четвертой главе Второй книги Царств мы получаем такое объяснение. Это сын Ионафана и зовут его Мемфивосфей.
Когда Мемфивосфею было пять лет, его отец и дедушка погибли от руки филистимлян. Зная жестокость врага, семья Саула бежала в горы. Няня Мемфивосфея схватила ребенка и побежала, но споткнулась и уронила мальчика, в результате чего у него были поломаны обе лодыжки, и он на всю жизнь остался хромым. Бежавшие слуги перенесли его через реку Иордан в негостеприимный город Лодевар. Это название означает “без пастбищ”. Мемфивосфея спрятали там из-за страха перед филистимлянами и Давидом.
Представьте себе печальные эпизоды жизни Мемфивосфея:
- родился полноправным наследником царского престола;
- был покалечен при падении;
- остался с хромыми ногами в чужом городе;
- там и жил под страхом смерти.
Жертва. В изгнании. Калека. Без соответствующего образования и воспитания.
“Ты уверен, что все делаешь правильно? — казалось бы, спрашивает Сива. — Ты уверен, что хочешь видеть этого мальчика у себя во дворце?”
Давид уверен.
Слуги идут за Иордан к полуразвалившейся хижине. Они объясняют цель своего прихода, забирают Мемфивосфея и везут его во дворец. Мальчик предполагает самое худшее. Он подходит к Давиду, готовясь принять смерть.
Мальчик низко кланяется и спрашивает:
Что такое раб твой, что ты призрел на такого мертвого пса, как я? И призвал царь Сиву, слугу Саула, и сказал ему: все, что принадлежало Саулу и всему дому его, я отдаю сыну господина твоего… Мемфивосфей же, сын господина твоего, всегда будет есть за моим столом (2 Цар. 9:8-10).
Вот так, в мгновение ока, Мемфивосфей переместился из Лодевара за царский стол. Прощай, безвестность. Да здравствует царский двор и наследство! Но обратите внимание: Давид мог просто послать деньги в Лодевар. Жалованье на всю оставшуюся жизнь наследника могло бы стать щедрым исполнением данного обещания. Но Давид дал Мемфивосфею не только жалованье, он дал ему место — место за царским столом.
Внимательно вглядитесь в семейный портрет, который висит во дворце Давида. На нем вы увидите
