мягких склонах. Дом пастухов. Земля смоковниц, олив и винограда. Не изобилие, но вполне достаточно. Земля, неизвестная миру, но известная Богу, Который по какой-то причине выбрал Вифлеем в качестве инкубатора для Своих избранных чад.
Воистину избранных. Избранных Богом. Помазанных свыше, отделенных небесами. Пророк объявил об этом призвании. Семья об этом слышала. Мальчик-пастух станет пастырем душ. Вифлеемский отрок станет царем Израиля.
Но сначала он станет мишенью для преисподней.
Дорога из Вифлеема была крутой и опасной. Она привела его к пустыне, обиталищу ящериц, а потом в бурлящий Иерусалим, к конфликтам и бедствиям. Вожди хотели убить его. Его люди готовились забить его камнями. Собственная семья насмехалась над ним.
Некоторые люди превозносили его как царя, другие унижали. Ворота Иерусалима видели, как он входит в них в качестве монарха и выбегает из них как преследуемый беглец. Наконец, он умер в одиночестве в столице Израиля.
Но он далеко не мертв.
Его слова по-прежнему обращены к нам. Его наследие по-прежнему живо. Ты можешь любить его или ненавидеть, но люди всегда будут обращаться к нему, читать его мысли, размышлять над его делами, представлять его лицо. Писание дает нам разрозненные сведения о его внешности, но скульпторы и художники заполнили его образами художественные галереи. Микеланджело. Рембрандт. Да Винчи. Холст. Камень. Краски. Скульптура.
И книги. Книги! Чуду из Вифлеема посвящено больше страниц, чем любому другому персонажу из истории. Мы не можем перестать говорить о нем. Песок смел его следы в иудейской пустыне тысячи раз за тысячи лет, но мы все еще собираемся, чтобы вместе поразмышлять о его жизни.
Ты знаешь, о ком я говорю.
Или не знаешь? Пастбище. Помазание. Призыв, услышанный еще в детстве. Враги на протяжении всей жизни. Пустыня. Иерусалим. Иудея. Одинокая смерть. Наследие на века. Кто этот мальчик из Вифлеема?
Давид, конечно.
Или, может, Иисус.
Или… оба?
Перечисли десятки фактов, и пусть в каждом будут качества, относящиеся и к Давиду, и к Иисусу. Удивительно. Но самое интересное, те же параллели мы можем провести в твоей жизни. Прочитай эти истины и скажи мне, о ком я говорю? Об Иисусе… или о тебе?
Родился от матери.
Знаком с физической болью.
Радуется добрым друзьям.
Друзья отвергают его.
Несправедливые обвинения.
Любит истории.
Должен платить налоги.
Поет.
Отвергнут корыстными представителями религии.
Испытывает сострадание к одиноким.
Родственники его не понимают.
Встает на сторону обездоленных и пострадавших.
Заботы и мысли по ночам не дают уснуть.
Посреди путешествия может уснуть от усталости.
Обвиняется в буйном поведении и скандалах.
Боится смерти.
Это ты?
Иисус?
Оба?
Похоже, что у тебя, как и у Давида, много общего с Иисусом.
Это действительно важно? Думаю, что важно. Иисус тебя понимает. Он понимает безызвестность уроженца маленького городка и давление, которое оказывает на тебя крупный город. Он жил среди овец и обитал во дворцах царей. Он знает, что такое голод, горе и смерть, и хочет встретить их вместе с тобой. Иисус “подобно нам, искушен во всем, кроме греха.
Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи” (Евр. 4:15,16).
В истории Давида и Иисуса есть много общих мест. Это Вифлеем, Иудея, Иерусалим. Масличная, или Елеонская, гора. Мертвое море. Пустыня Эн-Гадди. И хотя эти истории сходны, они ни в коем случае не идентичны между собой.
У Иисуса не было падения с Вирсавией. Не было убийства Урии или попытки скрыть совершенные преступления. Иисус никогда не грабил поселения, не жил в стане врага и не пренебрегал ребенком. Никто не может обвинить самого праведного Сына Вифлеема в полигамии, жестокости или прелюбодеянии. Собственно, никто и ни в чем не может обвинить Иисуса.
Но попытки были. О, как они все старались! Но когда обвинители назвали Его сыном дьявола, Иисус попросил представить доказательства: “Кто из вас обличит Меня в неправде? Если же Я говорю истину, почему вы не верите Мне?” (Иоан. 8:46). Но никто не смог этого сделать. Восхищенные последователи наблюдали за Ним. Но никто не мог обличить Его в грехе.
Никто никогда не видел Его в нечистых местах, не слышал, чтобы Он говорил нечистые слова, и не видел Его нечестивой реакции на что бы то ни было. Петр, бывший в течение трех лет Его учеником, сказал: “Он не сделал никакого греха, и не было лести в устах Его” (1 Пет. 2:22). Пилат был главой римской версии ЦРУ но когда он попытался найти компромат на Иисуса, он потерпел неудачу (см. Иоан. 18:38). Даже демоны называли Иисуса “Святым Божьим” (Лук. 4:34).
Иисус не согрешил ни разу.
В равной степени удивительно то, что Он никогда не чуждался и не отстранялся от тех, кто согрешал.
Ты только почитай первый стих Евангелия от Матфея. Иисус знает в подробностях всю жизнь Давида. Он видел тот случай его прелюбодеяния, содрогался от убийств и печалился при виде нечестных поступков. Но ошибки и прегрешения Давида не изменили отношение к нему Иисуса. Первый стих Евангелия от Матфея называет Иисуса “Сыном Давидовым” (Мат. 1:1). Этот титул присвоен Иисусу уверенно и без объяснений. Я бы, например, прибавил к этому титулу сноску: “Данное определение ни в коей мере не является одобрением поведения Давида”. Однако таких сносок нет. Да, Давид совершил множество ошибок. Иисус знал обо всех них. Но Он все равно не отверг Давида.
Он сделал для Давида то, что мой отец сделал для меня и моего брата.
Когда мы учились в начальных классах школы, мой брат получил на Рождество игрушечное ружье. Мы тут же отправились на задний двор и весь день стреляли по мишеням. Моему брату надоело легко попадать в центральный круг на мишени, и он послал меня за карманным зеркальцем. Он приставил ружье к плечу и, глядя в зеркальце, прицелился в кружочек в центре стоящей за его спиной мишени. Затем выстрелил. Но в мишень не попал. Он не попал и в амбар за мишенью, и в забор за амбаром. Мы вообще не поняли, куда он попал. Однако это знал наш сосед за забором. Очень скоро его голова показалась из-за забора, и он спросил, кто стрелял, и кто будет платить за разбитое стекло в его раздвижной двери.
В этот момент я отрекся от брата. Я отрекся от своей фамилии и притворился, будто я пришел к этой семье в гости. Но мой отец повел себя благороднее. Услышав шум, он проснулся от послеобеденного рождественского сна, подошел к нам и поговорил с соседом.
Среди всего того, что он говорил, были такие слова:
“Да, это мои дети”.
“Да, я заплачу за их ошибку”.
