– Извините, мои дорогие собраться, но я так утомлён, что не могу более продолжать! – взмолился Гадкий Утёнок, – Прилетайте сюда как-нибудь ещё, если захотите послушать исповедь оступившегося порочного лебедя.
– Мы прилетим, мы прилетим обязательно! – загалдела стая. – А теперь позволь мы принесём тебе самой вкусной и изысканной еды, какую только сможем найти в окрестностях этого пруда! Не откажи в любезности!
– Валяйте, – безразлично махнул крылом Гадкий Утёнок. – Сегодня у меня вряд ли хватит сил на то, чтобы отправиться обедать на помойку.
– Он обедает на помойке! О! – пришли в экстаз лебеди и обеспечили Гадкого Утёнка запасом продовольствия на целую неделю.
А через неделю на пруд опустилась новая стая. Она плескалась и резвилась в прозрачных водах, а потом из зарослей камыша выплыл некий одинокий красавец.
– Вы можете заклевать меня, прекрасные гордые птицы, – начал он свой рассказ. – Но у меня нет более сил хранить молчание…
Его слушали, не перебивая. Каждому добропорядочному лебедю хочется хоть на мгновение почувствовать себя Гадким Утёнком. Но на то, чтобы действительно стать таким, у большинства птиц чаще всего не хватает ни сил, ни смелости.
Всё лето Гадкий Утёнок только и делал, что рассказывал любопытным пернатым собратьям истории из своей многогрешной жизни, да объедался вкусными подношениями, даже потолстел немного.
Ну ничего. Скоро наступит морозная и голодная зима, и ему снова придётся вести исключительно гадкую жизнь, чтобы следующим летом было о чём рассказать этим перелётным простофилям.
Помни про Эвридику
Орфей спускается в царство Аида, у входа его приветствует плакат «У нас не умирают». По земле стелется белый туман, над головой клубится серый. В тумане бродят тени. Как среди них искать Эвридику – совершенно непонятно.
К полудню туман рассеивается, тени становятся похожи на обычных людей. Орфей свободно бродит среди них, прислушивается к разговорам. Какие пограничные посты? Какие документы? О чём они? У него есть только один документ, самый главный – на освобождение Эвридики. Но как он найдёт её в этой толпе? Надо же, сколько народу уже поумирало.
Орфей присаживается на камень и перебирает струны – может быть, если он будет петь её любимые песни, Эвридика найдёт его сама?
Эвридики всё нет, зато местным жителям, похоже, песни тоже понравились. Они кидают к ногам Орфея монеты, и через несколько часов проголодавшийся певец уже стоит у ларька и жуёт адскую шаверму. Тут же зарабатывает адский гастрит.
– Ты, что ли, так хорошо играл? – спрашивает у Орфея кто-то из местных.
Это – знаменитый организатор концертов. Во всех областях Аидова царства любят музыку, и готовы платить за неё хорошие деньги.
Орфей нанимается на работу – если тут и вправду кругом границы и документы, то этот человек поможет ему свободно перемещаться везде. Здесь нет справочной службы и невозможно узнать, в какой из областей томится Эвридика. Работодатель говорит, что когда-то очень давно души в царстве Аида разбились на группы по интересам и стали огораживаться от соседей. Скажем, убийцам не хотелось иметь ничего общего с судьями, а художникам – с бюрократами. Постепенно границы стали такими крепкими, что не всяким документом их перешибёшь. Но для тех, кто умет развлечь местных жителей прекрасной песней, границы открываются.
Несколько адских лет уходит на то, чтобы объездить с гастролями где-то треть царства Аида. Орфей уже привык к своему положению, про Эвридику вспоминает только во сне. Однажды после концерта он сидит на скамеечке под раскидистым дубом, перебирает струны, напевает что-то, и тут перед ним возникает Эвридика.
– Ты тоже умер? – говорит она, – Надо же, а талант остался с тобой. Я слышала, что все таланты исчезают, как только нас закапывают в землю.
– Так я не умер! – очухивается Орфей, – Наоборот, я пришел за тобой. Вот документы!
Документы на спасение поистрепались, но Орфей всегда носит их с собой, как талисман, как память о том, что он всё-таки живой.
Орфей и Эвридика берутся за руки и идут прочь. Они проходят несколько адовых областей, и никто не задерживает их.
Следом за Орфеем бегут все его импресарио и концертмейстеры, кричат: «Не покидай нас!», предлагают заоблачные гонорары.
Осталось только миновать ворота, ведущие наружу – Цербер уже открыл их, стоит рядом, отдаёт честь, прикладывая лапу попеременно к каждой из трёх голов.
Организатор концертов рвёт на себе волосы, выкрикивает в отчаянии какую-то сумму.
– Серьёзно? Но тогда вы будете работать себе в убыток, – оборачивается к нему Орфей. И исчезает.
Эвридика стоит на пороге мира живых, держит в руках документы. Цербер продолжает отдавать честь, теперь уже хвостом.
Она выходит, никто её не задерживает. После того, что произошло, ей хочется умереть. А в царстве Аида не умирают.
Маленький принц и большие амбиции
У одного маленького принца было очень маленькое королевство: оно ему от предков в наследство досталось. Когда принца принудили вступить во владение этим наследством, в маленьком королевстве обнаружились только долги, неоплаченные счета и непогашенные кредиты. Больше там ничего не было. Нет, вру. У забора росла крапива, а в заброшенном свинарнике доживали последние денёчки две исхудавшие до последней стадии дряхлые свинки.
Маленький принц первым делом, как проснулся, привёл в порядок своё королевство. Крапиву выкорчевал, а вместо неё посадил под окнами крошечного ветхого замка розу. Свиньям прописал усиленное питание, и через какое-то время оказалось, что вовсе это не престарелые хрюшки, а вполне молодые особи, так что вскоре всё королевство (кроме клумбы под окном, на которой росла роза) упорный принц засеял сочной травой. Только оставил на заднем дворе две грязных лужи: в них очень нравилось нежиться свиньям. Так, благодаря хрюшкам, принц постепенно вылез из долгов, потом поднатужился и заплатил по счетам, а вскоре и кредиты погасил, и стал подумывать о том, как бы упрочить влияние своего королевства на международном рынке.
Принц был трудолюбив и расторопен: он и свиней пас, и на бирже играл, и даже пытался разведывать нефть на заднем дворе, где лужи. Если бы разведал – то непременно сам бы её и выкачал, ручным насосом, но нефть всё не разведывалась. Принц трудился с утра до ночи, но окрестные короли презрительно называли его «свинопасом», воротили от него носы и всячески давали понять, что его маленькое королевство ничего из себя не представляет. То же самое думали и обозреватели из заграничных журналов. Например, в «Рейтинге ста самых влиятельных королевств мира» маленького королевства не оказалось, хотя все известные люди (кроме тех, которым воспитание не позволяло) уплетали на завтрак, обед и ужин свининку из маленького королевства. Она считалась самой экологически чистой, вкусной и вообще – достойной королей и поп-звёзд.
Принц, уже не такой маленький, как в начале своей карьеры, но по-прежнему очень гордый, порвал в клочки иностранные журналы и стал бегать по заднему двору, потрясая кулаками. Его оскорбили и унизили. С этим надо было что-то делать!
Через несколько дней принц устал бегать, успокоился, и выписал себе из соседнего королевства консультанта (за валюту).
– Давайте поскорее меня консультируйте, – сказал ему принц, едва поздоровавшись. – Потому что мне через полчаса надо будет свиней перегонять на другое пастбище.
– Ничего-ничего, – сказал консультант. – Раз уж вы мне заплатили в валюте, то я готов ходить за вами следом и давать вам советы прямо на ходу. Так они и усваиваются лучше. Можете не отвлекаться от работы.
