когтями, толстые папиллярные линии, большой палец явно противопоставлен остальным. У обезьян большой палец маленький, у чудовища он был по-людски пропорционален.
Я не сразу понял, что зверь демонстрирует пустую ладонь, без оружия, в знак мирных намерений. Воткнул биомеч в землю и тоже показал пустые руки.
Зверь сел, свесив гигантские руки. Рыкнул глухо.
- Ну, мы пошли, - сказал я. И мы попятились подальше. Зверь - впрочем, можно ли его, явно разумного, называть так? - потянулся, загрёб пучок какой-то травы, выдернул и отправил в широченную пасть вместе с корнями и землёй. Блеснули огромные зубы. Выплюнул на широкую ладонь пережёванную растительную массу и приложил к изорванному боку. Засопел страдальчески.
Мы оставили его одного, молча собрались и двинулись.
К вечеру перед нами оказалась роща, все деревья в которой были словно ломаны страшной мукой, искривлённые стволы почти полностью закрывали землю. Мы шли поверху, оскальзываясь, срывая куски гнилой коры. Безлистные ветви деревьев ломались с сухим хрупом. Внизу, в корнях, блестела тёмная вода, сильно пахло болотом.
Нан остановилась, я подошёл к ней. Мы стояли как раз над чашей источника. На поверхности воды плавала ряска, тёмная тяжёлая вода бежала без плеска.
- Пожалуй, это место годится, - сказала Нан незнакомым звонким голосом.
- Для чего?
Вместо ответа девушка достала деревянную чашу с водой Дэва, провела над ней рукой и немного плеснула вниз.
Ничего не произошло, разве что стало меньше пахнуть гнилью.
Нан отпила из чаши, передала мне. В воде была странная энергия, она казалась сытной. Я напился - вода не убывала, - передал Жасмин. Чаша перешла к её сыну, к Валье, к Дайриму и снова к Нан. Нан что- то вполголоса бормотала, подняла чашу над головой...
И бросила в чашу родника.
Чаша в чаше, надо же, как совпадает...
Мне вдруг показалось, что подо мной дёрнулась шкура огромного зверя, как от укуса блохи. Я поскользнулся, уцепился за ветку, гнилое дерево расползлось в пальцах, и я полетел в тёмную воду, растопырив конечности. Лоза обоими своими концами зацепилась за деревья, удержала меня над водой. Сжимаемые лозой ветви крошились в труху, но я постепенно подтянулся и обрёл равновесие.
Вэйри испуганно оглядывались.
- Что это было? - спросила Жасмин, она цеплялась за деревья, для надёжности присев.
- Здесь - всё, пошли дальше, - сказала Нан. - И побыстрей...
Мы поторопились выйти из болота, которое уже почти совсем не пахло болотом...
Мы шли ещё три дня, прежде чем добрались к границам Лихолесья. Всё вокруг как-то оживало, деревья воспряли, трава поднималась щёткой, не стелилась по земле. Сумрака и седых деревьев стало меньше. Исчезло постоянно давящее на душу предчувствие недоброго.
Ночной гость плёлся за нами, отставая и нагоняя, когда мы устраивали привалы и ночёвки. К исходу третьего дня он вдруг порычал на нас и свернул куда-то вбок.
- Я буду по нему скучать, - прокомментировала Нан. Оглянулась. - Да. Здесь уже можно.
- Расскажешь, что случилось? - оживился я. И Жасмин. И все. Мы мучили девушку вопросами, что она утворила там, на болоте, Нан отмалчивалась и обещала рассказать позже.
- Напрасно ты тогда ругал Дэва, - начала. - Помнишь, сам ведь однажды предложил Правдивой Воде свою помощь?..
- Ну... да, - я поёжился под изумлёнными взглядами остальных, пожал плечами - мол, вот такой вот я болван.
- Лихолесье - это пятно гнили в чистой плоти Леса. Его нужно вычистить. Исцелить, - тихо произнесла Нан. - Но Дэва могут одолеть лишь Дэвы. Именно для этого нам была дана чаша. Наполненная водой Дэва, она ослабит тёмное могущество этого места. Может быть, оно перестанет расходиться с этой стороны, может быть, из него будет легче выбраться... Тем, кого Лихолесье уже прибрало, это не поможет, но нам - поможет. Помнишь, перед нашей встречей Выдох Дэва преследовал меня? Может быть, он почувствовал исходящую от меня опасность для своего хозяина-Дэва, но в конце концов поспособствовал нам нанести ему рану.
- Откуда ты всё это знаешь? - от этой мистики у меня ум за разум заходил. Нан пожала плечами:
- Помнишь, ты сотворил заклинание на крови? И раньше, с ядовитыми ягодами. И ещё, когда спасался от самолёта? Вот и со мной тоже случилось что-то подобное... знание, которое возникает само по себе.
Утром я, Орла и Йурас брали у Нан уроки владения лозой. Практика работы с биомечом здесь мало помогала, как я надеялся. При всей похожести эти два оружия были слишком различны.
Орла отправила огненную птицу, которая выгнала на нас полосатого визжащего поросёнка. Нан поймала лианой и ловко удушила. Я разглядывал добычу - никогда не видел близко здешних свиней так близко, хотя не раз случалось спугнуть их. Поросёнок отличался от своих земных домашних собратьев разве что полосатостью, причудливыми ушами, похожими на разлапистые листья, и четырьмя торчащими из пасти небольшими клыками.
Вечером устроили привал и пир. Лагерь окружала тьма, но обычная ночная темь, не зловещий чёрный полог, как в проклятом лесу. Спали спокойно, на этот раз я отстоял на вахте положенные сроки.
Утро было туманным. Белая пелена закутала землю, сырость залезала в рукава. Я встал, размялся.
- Пожалуй, мы уже выбрались из Лихолесья? - спросил Йурас, позёвывая.
- Пожалуй. Но оно довольно близко, так что на твоём месте я бы не называл это место по имени, - сказал хрипловатый старческий голос.
Йурас, сидевший напротив меня, уставился остановившимся взором за мою спину. Я мягко упал с бревна, на котором сидел, крутанулся на лопатках через голову приёмом из брейка, вскочил на колени, готовый бросить всесожигающий пламень или хлестнуть биомечом. Нан рядом вытянула руки, в ладони грозно трепетала ромбическими листьями лоза, из другого рукава выглядывало дуло стрелкомёта.
За моей спиной по колено в тумане стоял старик. Маленький, сутулый, седовласый, с чахлой бородкой. В традиционной для вэйри зелёной лохматой одежде, с корявым посохом в руках.
Он не казался опасным, но глаза... В них мягко горела чудовищная магическая сила.
И эта сила была знакома мне.
- Мёрдох, - прошептал Дайрим.
- Здравствуй, ученик, - сказал Мёрдох, опираясь на посох. -Жасмин, м-м-м... Верея?.. юный Йурас. И...
Его глаза остановились на мне, на моих руках, всё ещё удерживающих магию. Лоза Нан мягко легла на мою руку. Я выпрямился, покатал неродившийся ещё огнешар в ладонях, жар мягко толкнулся в кулаке. Кустистые брови старика дрогнули.
- Это маг, мы зовём его вэй Серый, - голос Нан ломался от волнения. Мёрдох перевёл взгляд на неё.
- Это маг, мы зовём её вэй Нанджи, - сипло сказал я.
- Вэй Серый и вэй Нанджи, - сказал старик, снова покосился на мою руку. Огонь уже жёгся, я скомкал его в ладони и впитал.
Старик нахмурился.
- Хорошо сделано, юный маг. Но можно лучше.
В этой фразе был какой-то тайный смысл. Я, не зная, как реагировать, учтиво склонил голову. Кустистые брови старика дрогнули.
- Раздели с нами нашу скромную трапезу, путник, - сказала Жасмин торопливо. Я перехватил
