годом!
Она так и не уснула. Лежала и слушала, как дышит Лавров.
Взглянув на часы и увидев, что уже около десяти, Фаня встала и вернулась из комнаты Никиты, где они отмечали Новый год, в комнату Брони.
Она покормила кошек, подошла к окну. Ну вот и все. Новогодняя ночь прошла, самое время вернуться в реальность, в которой нет места чудесам. Она устало потерла виски — этой ночью все было прекрасно, но что дальше? Праздники закончатся, ей нужно будет вернуться в Москву, где ее ждет работа и, между прочим, Петр… В глубине души она знает, что у них с Лавровым нет будущего. Разные характеры, разные судьбы, разные города…
Вот так — сначала спустился ангел, коснулся крылом и осенил их любовью, а теперь прилетел демон сомнений, большой, как черная туча, и черной тучей закрыл небо, в котором они летали.
Она точно знает одно — уезжать нужно сейчас. Потому что дальше будет только хуже. Она прорастет в него корнями и уже никогда не сможет с ним расстаться. Сегодня! Немедленно!
Раздался стук в дверь. На пороге стоял Лавров. Счастливый, сияющий.
Подошел к ней, обнял.
Чужим, срывающимся голосом она выдохнула:
— Ну вот и все, Ник. Конец новогодней сказки. Мои каникулы закончились. Мне пора в Москву!
— Ты что? Перепила водки? — изумился Никита.
— Я серьезно.
— И я серьезно. Я вообще серьезен во всем, если ты не поняла.
— Я верю тебе.
— Тогда в чем проблема?
— Проблема в том, что я не верю в наше будущее.
— А что не так с нашим будущим?
— Не знаю, — честно сказала Фаня и заплакала. — Понимаешь, все это как-то неправильно.
— Что неправильно?
— Мы мало знаем друг друга. Всего несколько дней… Разве этого достаточно для серьезных решений?
— Я не хочу слышать такие глупости! Иногда люди живут вместе десять-двадцать лет, оставаясь чужими друг другу, а бывает, и дня достаточно, чтобы понять, что это — твой человек. Или часа!
Он долго смотрел в окно, потом сказал:
— Смотри, город как будто вымер. Так тихо, как бывает только утром первого января.
— Ник, купи мне, пожалуйста, билет на сегодня. Я возвращаюсь в Москву.
— Значит, ты все решила за нас обоих?
— Я решила за себя…
— Понятно! Очень мило!
Он стукнул кулаком по оконной раме.
— Прости меня… — прошептала Фаня.
— Какой вид транспорта ты предпочитаешь — самолет или поезд? — усмехнулся Лавров.
— Все равно. Хотя лучше самолет.
— Хорошо. Я куплю тебе билет на самолет.
Она хотела поцеловать его, но он резко отстранился и вышел, хлопнув дверью.
«Ну вот и все!» — обмерла Фаня и бессильно опустилась на кровать.
Она позвонила Броне.
«Привет, с Новым годом! Как ты там? Слушай, я сегодня приеду в Москву. Появились дела, да и вообще пора. Просьба — не надо говорить Пете. Не хочу, чтобы меня встречали. Я сама доберусь. И еще — то, что я приезжаю, совсем не значит, что ты должна уезжать. Пожалуйста, оставайся, на сколько хочешь, мы вполне уживемся вдвоем. А присмотреть за твоими кошками я попрошу Лаврова… Так что — останешься? Нет? Тебе тоже пора домой? Ну как хочешь… Ладно, еще созвонимся. Мы ведь теперь почти сестры! Броня, спасибо тебе за все. В некотором смысле это были незабываемые дни и бесценный опыт…»
Она положила трубку. Ну вот. Теперь надо наступить на горло собственным чувствам, собрать вещи и осилить перемещение до Москвы. А дома она как-нибудь со всем разберется.
Они вернулись с дачи и едва успели зайти в квартиру, как позвонила Стефания. Пока Броня разговаривала с ней, Петя ждал на кухне.
Положив трубку, Броня вышла к нему и сказала, что возвращается в Петербург.
— Почему? — вскинулся Петр. — Ведь все было хорошо?
— Потому что приезжает Стефания. Она позвонила только что.
Он усмехнулся:
— И что? Пусть Стефания возвращается. При чем здесь мы? Я сниму для тебя квартиру. Завтра же. Нет — сегодня же. Да к черту съемные квартиры, ты переедешь ко мне. Вот и все.
— Дело не в этом…
— А в чем?
— В том, что мы не можем с ней так поступить. Это нечестно. Я должна уехать, забыть все.
Она не могла смотреть на его растерянное, исказившееся от боли лицо.
— Ты понимаешь, что я буду несчастлив, если ты уедешь?
— Но ты любишь Фаню…
Он сжал ее руку:
— Я люблю тебя, глупая! И всегда любил только тебя.
— А как же Фаня?
— Давай я сейчас позвоню ей и все расскажу?! Нет, наверное, не стоит по телефону. Хорошо. Она приедет, и я сразу объяснюсь с нею, обещаю.
— Я не смогу это вынести… Пожалуйста, не надо. Не стоит ничего ей говорить. Пусть все будет, как было.
— Как было — уже не будет никогда! И потом — кому и зачем нужна эта фальшь? Зачем притворяться, если нет любви?
— Пожалуйста, купи мне билет! — попросила Броня.
Петр покачал головой:
— Ну уж нет! Покупай сама! Вообще делай что хочешь! Предавай меня, себя, катись на все четыре стороны!
Он достал из шкафчика бутылку водки, налил себе полстакана и залпом выпил.
— Петя, что ты! — испугалась Броня. — Ты же вообще не пьешь!
— Я устал быть один! — с горечью признался он. — С Фаней я всегда был один. Не знаю, поймешь ли ты, о чем я… А когда появилась ты — нас стало двое. Теперь ты уезжаешь, и я опять остаюсь один.
Он повернулся и пошел в коридор. Броня кинулась за ним:
— Куда ты? Ты выпил, тебе нельзя вести машину!
— А тебе какое дело? — мрачно усмехнулся Петр. — Мне надоело быть хорошим парнем, понимаешь?!
Он с чувством захлопнул за собой дверь.
Она почему-то долго стояла в коридоре, глядя на входную дверь. Потом наконец ушла в спальню, достала сумку, стала собирать вещи. Она все делала как-то машинально, изо всех сил стараясь не заплакать. Не удалось. Слезы хлынули потоком…
Она рыдала и думала — стоит ли ей дождаться возвращения Фани или лучше уехать, не дожидаясь ее. Но сможет ли она посмотреть ей в глаза при встрече? Вот в чем вопрос. Придется, наверное, уезжать — убегать, как преступнице, будто она что-то украла… Какой стыд! И почему все так вышло? Ей хотелось хорошего для всех, и для себя, конечно, но только так, чтобы ее хорошее не обернулось плохим для кого-то другого, а это, оказывается, невозможно. Либо собственное несчастье, либо милая альтернатива — счастье,
