Книга духовного роста, или Высвобождение души

каких ушах идет речь в поговорке? Об «ушах», или ушках, сердца. Обратите внимание – в дошедшем из старины выражении наши предки говорили про уши, от которых зависит наша жизнь или смерть, задолго до того, как верхние камеры сердца стали в анатомии называться ушками сердца в силу их явного сходства с ушами. Если вы внимательно поизучаете анатомический атлас, то и у вас, возможно, возникнет вопрос: для чего сердцу уши?

Этот вопрос был, очевидно, учтен природой еще в незапамятные времена. Природе было известно, что когда-нибудь возникнет медицина, наука сугубо материальная, и что со временем она окажется перед разбитым корытом, испытывая в душе готовность помогать людям. Свойственное медицине желание помогать превратилось, пройдя испытания, в потребность, и потребность ставит перед ней чрезвычайно любопытный вопрос: для чего все же сердцу ушки? Отсюда вытекает еще более интересный вопрос: а слышит ли мое сердце? В ответ в груди что-то вдруг затрепещет и явственно говорит: тук-тук-тук. Для человека сердце перестает быть чем-то, а становится отныне кем-то, кто слышит и реагирует на услышанное.

Уши есть уши. Если они слишком большие или слишком маленькие, неестественно торчат либо обвисают, лопоухие либо больные, то они испытывают стресс. Кто способен видеть насквозь, тот может заметить, что ушки сердца находятся в аналогичном состоянии. Причем ушки сердца гораздо лучше улавливают в произнесенном кем угодно слове или интонации требовательное желание стать счастливом. Когда человек устает дарить счастье окружающим, устает и его сердце. Замедление сердцебиения до 40–60 ударов в минуту по-научному называется синаурикулярной блокадой , при которой блокируется импульс от синусового узла к предсердиям. Это служит знаком, что нужно отдохнуть и подумать о себе. Auriculus на латыни означает ухо.

Синусовый узел расположен в верхней части правого предсердия (она же женская сторона, выпоняющая роль творца духовного мира) рядом с верхней полой веной (доставляющей из головы и верхней части тела кровь с обедненным содержанием кислорода для перекачки ее в легкие, где происходит насыщение кислородом), словно говоря, что все начинается с сотворения любви. Нарушать работу синусового узла могут лишь иллюзии, они же ожидание, надежда, упование и вера, будто любовь возможно добыть извне. Кто слышит голос своего сердца, тот знает, что такое любовь. Он не растрачивает свою любовь попусту и не подхлестывает ее.

О беде и о помоши

В каждом человеке живет потребность помогать страждущим, ибо это то же самое, что выручать из беды самого себя. Когда в яму проваливается одна часть единого целого, то это целое не может идти дальше. Помогая упавшему выбраться из ямы, каждый делает из случившегося свой вывод. Если в такую ситуацию попадает группа участников похода с опытным лидером, тут же делается привал и происходит общее обсуждение случившегося. И из него тоже каждый извлекает личный урок. А кто, будучи самонадеянным, урока не извлекает и вновь падает в яму, того в следующую серьезную экспедицию больше не берут. Из-за одного твердоголового не должны страдать остальные. Может, это решение и незаслуженно сурово, однако оно служит назиданием.

Чем труднее маршрут, тем тщательней отбор участников. У них могут быть разные ценностные ориентации, разное образование, разная внешность и толщина бумажника, но, если у них совпадают взгляды на жизнь, они будут идти плечом к плечу и оказывать друг другу помощь. Отправляясь в нелегкий путь, люди честны друг перед другом и не строят из себя суперменов. А кто строит, тот уготавливает испытания – себе и попутчикам.

Жизненный путь – самый неизведанный из всех путей и потому самый трудный. Устремляясь по этому пути очертя голову, люди делятся на две категории: на тех, кто помогает, и на тех, кто нуждается в помощи. Нормальные же люди, которые сами справляются со своими проблемами, скоро, похоже, переведутся совсем.

Желание утвердиться в звании хорошего человека превращает потребность оказывать помощь в желание помогать. Каким бы ни был скрытым у хорошего человека страх за собственное благополучие , он все же оказывает воздействие и вынуждает человека быть хорошим. Причем хорошие люди способны выйти из себя, если попытаться им объяснить, что, творя благо для ближнего, они на самом деле творят благо для себя. Они тут же бросаются доказывать, что ты не прав. Чем они беспомощней, тем рьяней доказывают, что ты для них враг. Доказывая это, они причиняют вред себе, а виноватым оказываешься ты, ибо, не будь тебя, им не пришлось бы прерывать свое благородное дело.

Это значит, что не стоит ничего кому-либо объяснять. Объяснения и увещевания – это все то же благое дело, желание помогать, хотя о помощи тебя не просят. Это то же самое как если бы не дать человеку упасть в яму, тогда как падение ему нужно. Нужно, потому что иначе ему не осознать своего положения. Таков уж хороший человек. Он не способен учиться на чужих ошибках.

Желание помогать ближним возникает у человека, когда он сам оказывается в беде. Люди, пережившие тяжкие духовные либо физические невзгоды, как правило, становятся спасателями, целителями, врачами. Пережившее потрясение в детском возрасте учатся на врача, а люди с низкой самооценкой ограничиваются более скромной должностью, работая медсестрами, фельдшерами, акушерами и т. п.

Народными же целителями в последние годы зачастую становятся те из желающих помогать ближним, у кого сильно занижена самооценка и кто пережил житейский кризис в более зрелом возрасте. Почему? Потому что человечество находится в состоянии кризиса. Поиски счастья в материальной сфере, то есть одностороннее культивирование материального, оборачивается духовной деградацией, иными словами, кризисом человечности. Преодолевшие жизненный кризис люди более человечны и не скупятся делиться человечностью с окружающими.

Вместе с тем у радетелей за чужие судьбы, как правило, не хватает человечности на то, чтобы проявлять ее в отношениях между собой. Они растаптывают коллег, у которых самооценка оказывается самой низкой. Беспомощность и озлобленность униженного – что может быть страшнее? В таком состоянии рождается потребность в самозащите, а лучшая форма самозащиты – нападение. В современных условиях борьба ведется в плоскости знаний. У кого больше знаний, тот и побеждает. Но и этого не всегда бывает достаточно, поскольку один побивает соперника материальными знаниями, а тот его – духовными. Оба наносят друг другу удар в уязвимое место, и оба не могут простить друг друга за то, что соперник пытался его одурачить. Представители медицины и народные целители испытывают друг к другу непримиримую вражду, скрываемую за маской интеллигентности, но готовую разгореться в любой момент. Страдают и те и другие, хотя никто из них в этом не признается. Они не в состоянии объяснить что-либо противной стороне, ибо считают, что та к этому не готова. Фактически же к этому не готова ни одна из сторон.

Помощь и беспомощность являются оборотными сторонами одной медали. Кому оказывают помощь в состоянии кризиса, тот считает себя обязанным помогать окружающим. Вам уже известно, что испуганный человек, старающийся выслужить любовь, ощущает себя совершенно беспомощным, если видит, что все его усилия напрасны. Беспомощность перерастает в печаль, печаль – в жалость к себе, а жалость к себе лишает человека жизненных сил. На человека накатывает ярость за собственную беспомощность, и стоящий на краю обрыва падает вниз. Чем глубже обрыв, тем больше несчастный человек нуждается в посторонней помощи. Он бывает несказанно счастлив, если его вытаскивают наверх, и теперь у него появляется желание ответить добром на добро. Большое зло оборачивается большим благом.

Это означает, что народный целитель нуждается в тяжкой болезни, от которой средствами народного врачевания ему не исцелиться. Когда из ямы его извлекает медицина, он в душе заключает с ней пакт о перемирии. Иной раз ямы бывает недостаточно. Кое-кому требуется пропасть. Но и работники медицины тоже нуждаются в подобной тяжкой болезни, не подвластной теперь уже медицине. Против народной медицины врач перестает бороться, когда та вызволяет его из ямы.

И для большинства врачей одной ямы часто бывает недостаточно, им тоже подавай пропасть. Такой пропастью, с какого краю ни посмотри, оказывается раковое заболевание. При менее серьезных болезнях хворь проходит прежде, чем человек успевает разобраться в себе, и выздоровление приписывается чему угодно. Человек, убежденный в своей правоте, до последней секунды отказывается посмотреть правде в глаза.

Если попавший в беду человек отрешился бы от гордыни, он не стал бы требовать помощи. Он нуждался бы в помощи. Ему и на поле сражения стали бы оказывать помощь именно в той очередности, какую позволяет боевая обстановка, и он был бы счастлив. Так ему достается