первому пути. Однако призванный ко двору по случаю чудесного рождения аскет Асита Девала предсказал второй путь.
Принцу дали имя «Сиддхаттха» (санскр. Сидахартха «тот, кто реализовал цель»). Отец сделал все возможное, чтобы предсказание аскета не сбылось: окружил сына прекрасными вещами, красивыми и беспечными людьми, создал атмосферу вечного праздника, чтобы ничто не наводило на мысль о горестях этого мира. Единственным воспоминанием о своем детстве Будда делится в «Махасаччака сутте» (М.). Во время сельского полевого праздника, в котором участвовали все взрослые члены семьи, Будду оставили одного в тени дерева джам-бу. Когда взрослые вернулись, шестилетний ребенок сидел в йоги-ческой позе и явно пребывал в трансе.
Когда Сиддхатгхе исполнилось 16 лет, он женился на принцессе Ясодхаре, которая через 13 лет родила ему сына Рахулу («Путы»), Но судьбы избежать нельзя, тем более, если она предначертана свыше. Принц три раза выбирался из дворца в сопровождении своего колесничего Чханны. Первый раз он встретил больного и понял, что красота не вечна и в мире есть уродующие человека недуги. Второй раз ом встретил старика и понял, что молодость не вечна, третий — похоронную процессию, наблюдая которую, он осознал бренность человеческой жизни. По некоторым версиям, он встретил еще и отшельника, что навело его на мысль о возможности преодолеть страдания этого мира уединенным и созерцательным образом жизни. Значит, ему открылось не только реальное положение вещей, но и некий выход из него — типичный пример оптимизма на буддийский манер: решение приходит, только если дойдешь до самого дна отчаянья, откажешься от всех прежних представлений. Такое же отчаянье впоследствии привело будущего Будду и к просветлению.
Когда принц решился на великое отречение, ему исполнилось 29 лет. Оставив всех своих близких и отказавшись от роли правил ел я, Сиддхартха под именем отшельника Гаутамы (пали Готамы) отправился в Раджагаху (санскр. Раджагриха, современный Раджгир). столицу Магадхи, правитель которой Бпмбисара, узнав, что л'.м аскет благородной внешности — выхолен из царской семьи, предложил ему разделить с ним трон. Однако Готама отказался, предпочтя компанию знаменитого мудреца Арады Каламы (пали Алара Калама или Кала), последователем которого он стал. Быстро овладев практиками медитации, которым учил Калама, но так и не познав истины, он переходит к Удраке Рамапутре (пали Уддака Рамапутта), от которого получает методы достижения еще более высокой ступени медитации. И опять разачарование. Покинув и этого учителя, он присоединяется к группе аскетов, предающихся самой суровой аскезе, однако чувство неудовлетворенности не покидает его. В конце концов он отказывается от дальнейших аскетических экспериментов, чем сильно разочаровывает своих сотоварищей. Они в гневе покидают его. Оставшись один, он находит в Урувеле тихий уголок возле реки. Сидя под баньяном, он принимает из рук деревенской девушки Суджаты немного риса, приготовленного на молоке, и съедает его (это была его последняя трапеза перед Просветлением). Проведя весь день в саловой роще, вечером он устраивается у подножия пипала (Ficus religiosa, который стали называть «Деревом бодхи»). Одержав победу над искусителем Марой (в фильме Бертолуччи «Маленький Будда» Мара предстает альтер эго самого Готамы, его внутренним демоном), он входит в состояние глубокого сосредоточения и в первой половине ночи постигает все свои предшествующие рождения, а во второй обретает «божественное око» — способность видеть участь всех живых существ. Вслед за разрушением всех омрачений и аффектов Готама переживает бодхи — «просветление», или «пробуждение», и становится Буддой — «Просветленным». Это событие произошло в ночь полнолуния месяца весак (мая) в месте, которое сейчас называется Бодх Гайя. Будде было 35 лет. Несколько недель (пять или восемь по разным версиям) он проводит в раздумии о разных аспектах открытой им Дхармы. Потом происходит эпизод с Брахмой Сахампати (см.: Тема 1). После этого начинается его проповедническая деятельность Будды, которая длится 45 лет и подробно освещается в палийских суттах.
«Дхамма-чакка-ппаватана-сутта» («Сутта о повороте колеса Дхармы») рассказывает, как Будда находит своих бывших собратьев по аскезе и говорит им, что стал «архатом», «полностью пробужденным», достиг «бессмертной» (нирваны). Те же относятся к его заявлению с недоверием: «Но почтенный Готама, даже следуя этому образу жизни [т.е. строгой аскезе — В.Л.], этой практике, этому самоограничению, ты не реализовал высшее знание, высшее состояние. Как же мог ты реализовать его теперь, после отказа от дальнейших поисков и возвращения к жизни в достатке?».
Будда отрицает, что отказался от поисков и живет в достатке. Три раза повторяет он свою просьбу выслушать его и три раза получает отказ. Наконец, он в отчаянии восклицает: «Признайте, что я никогда не говорил ничего подобного!». Зная его честность и искренность, аскеты понимают, что это так и что он действительно достиг опыта, о котором говорит. Об этом изменении в их отношении к Будде свидетельствует их обращение: «Да, Благословенный, не говорил». Они уже больше не называют его «Почтенный Готама». Именно перед ними (а дело происходило в Исипаттане, современный Сарнатх, там сейчас стоит ступа) он и произносит свою первую проповедь о четырех благородных истинах, которую называют «Поворотом колеса Дхармы». После проповеди все пять аскетов становятся его первыми учениками, бхиккху (буквально «нищим», «просящими милостыню») — так называли буддийских отшельников. Этим было положено начало буддийской сангхе («общине»). Через несколько дней Будда произносит проповедь о неатмане («Анатта-лаккхана-сутта), в результате которой все пять аскетов достигают архатства. С ними Будда проводит несколько месяцев в Варанаси (Бенаресе) — там к сангхе присоединяется некий Яса, юноша из состоятельной семьи, а его родственники, их друзья и знакомые становятся первыми мирскими последователями Будды, принявшими формулу «прибежища»: «Прибегаю к Будде, Дхарме и Сангхе». Когда число членов сангхи достигло 60, Будда передает своим первым последователям право проповедовать Дхарму. С этого момента начинается триумфальное шествие буддизма по Индии.
Что символизирует жизнь Будды?
Что нового в отношении к Будде проявляется в его полных биографиях в сравнении с палийскими суттами? Прежде всего бросается в глаза, что здесь Будда — уже не обычный человек, достигший высшей мудрости благодаря личным усилиям, а всемогущий маг, великий герой и святой, всей своей жизнью символизирующий некие идеи. Почему же авторам «биографий» понадобилось изображать отца Будды могущественным монархом и богачом? А жизнь его отпрыска — волшебным праздником? Авторы «жития Будды» преследовали определенные доктринальные и психологические цели. Какой же должна быть жизнь человека в миру, чтобы привести его на стезю отшельника? Должна ли она быть полна лишений и унижений? Вряд ли. Испытывающий лишения будет, напротив, стремиться к богатству и благополучию. Отшельничество лишь усугубляет лишения — скуден паек аскета, убого его временное пристанище, трудна его жизнь. Значит, дело в лишениях, так сказать, морального порядка, в мучительной неудовлетворенности несправедливостью устройства бытия.
Жизнеописания Будды придают первому периоду жизни Первоучителя (период до ухода в аскеты) вполне самостоятельное значение. В этом и кроется ответ на вопрос о смысле смакования деталей роскошной обстановки, окружавшей юного принца, и его счастливого времяпрепровождения? Юность принца призвана было символизировать всю полноту земного благополучия, доступного человеку в этом мире, что, кстати, соответствовало общеиндийским представлениям о ценности обычной жизни. Как и большинство индийских мыслителей, буддисты отдавали предпочтение тому аскету, который в опыте земного существования сумел дойти до предельного позитивного насыщения. Достаточно здесь вспомнить более позднюю индуистскую доктрину четырех стадий жизни (ашрамов), согласно которой уход в аскеты возможен только после исполнения дхармы (религиозного и морального долга) домохозяина и отца семейства. Хотя буддизм и не признает концепции ашрамов, в нем, в сущности, тоже выражено убеждение, что благополучному человеку, исчерпавшему все мотивы земных устремлений — достижения богатства, удовольствий, высокого социального положения — психологически легче перейти к противоположному состоянию, чем человеку, влачащему нищенское существование и не удовлетворенному своей участью. В аскетизме последнею не исключены и чисто «мирские мотивы» — жажда самоутверждения, стремление повысить свой статус в обществе и т.п. Не случайно буддийские авторы высказывали подчеркнутое недоверие тем пророкам, которые до вс тупления на стезю отшельника имели довольно низкий социальный статус (как, например, ад-живик Маккхали Госала); их аскетизм в глазах буддистов был неподлинным,
