выуживая из кармана куртки пачку сигарет.
–?Нельзя, – доставая сигарету, отрезала Лиза. – Я всегда дома слушаю музыку. Всегда, понятно? Это моё право. Если хочешь, спрашивай так.
Если я и питала какие-то иллюзии относительно этой беседы, в этот момент мне стало понятно, что договариваться с Исаевой будет непросто. Прекрасно знаю таких ущербных девиц, страдающих всевозможными комплексами и поэтому злых на весь мир и закрытых для общения. Мысленно сосчитав до десяти, чтобы успокоиться и не наговорить лишнего, я прошла на середину комнаты, плотно прикрыв за собой дверь, и начала разговор.
–?Скажите, Лиза, какие у вас были отношения с профессором Черненко? – стараясь говорить как можно громче, но в то же время не переходя на крик, поинтересовалась я, наблюдая, как собеседница прикуривает сигарету. Исаева выпустила в мою сторону струю дыма и, откинув за плечи волосы, резко ответила:
–?Тебя это не касается.
Скорее всего, подруга Щегловой рассчитывала, что её вызывающее поведение заставит меня развернуться и уйти, но не на такую напала.
–?Юля говорит, что вы ей рассказывали, будто приходили к профессору и вступали с ним в интимную близость за хорошие оценки. Это правда? – кротко спросила я, прибегая к излюбленному методу провокации. Собеседница на секунду замялась, но быстро взяла себя в руки.
–?Я наврала, – с вызовом проговорила Исаева, пуская дым колечками.
–?Зачем? – сделала я невинные глаза.
–?Просто так. Наврала – и всё, – усмехнулась девица.
Во время нашей беседы Лиза продолжала валяться на кровати, и о том, что вопросы ей не нравятся, давали понять её длинные тонкие ноги, нервно барабанящие по спинке кровати подошвами ботинок. Несмотря на открытую враждебность со стороны Исаевой, я предпринимала попытки выяснить обстоятельства дела.
–?Миносян утверждает, что вы передали ему предложение заплатить профессору деньги за то, чтобы Гарика не отчисляли из института. Кто вам поручил это сделать?
–?Кто надо, тот и поручил, – грубила лучшая подруга Юли. – Я вообще не понимаю, почему должна перед тобой отчитываться. Кому нужны твои идиотские вопросы?
–?Вы же хотите, чтобы нашли настоящего убийцу профессора? – перешла я на увещевательный тон.
–?С чего ты взяла, что я этого хочу? – удивилась Лиза. – Мне вообще всё до лампочки!
–?Но Володя сидит в СИЗО… – начала было я, но тут же горько об этом пожалела. При упоминании имени Мызина Лиза дёрнулась на кровати, как будто её ударили, и истерично закричала:
–?Пошла ты к чёрту со своим Володей! Мне нет дела, где он сидит! Пусть хоть вообще сдохнет, мне плевать!
И неожиданно Лиза разрыдалась. Я сделала шаг по направлению к кровати, собираясь присесть на краешек и попытаться её успокоить, но в этот момент дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась разъярённая блондинка в велюровом спортивном костюме.
–?Исаева, выруби музон! Иди, убирай за собой в ванной! Я видела, ты какую-то банку вчера там мыла, кровищей пол закапала! Всё намертво засохло! Я что, нанималась за тобой убирать?
Лиза шумно всхлипнула, выругалась, вскочила с кровати, сделала зверское лицо и, швырнув окурком в соседку по общежитию, хриплым голосом заорала:
–?Закрой дверь с той стороны, уродка! Что вы ко мне все пристали, гады паршивые!
Блондинка еле успела увернуться от летящей сигареты, проворно захлопнув дверь. Лиза всхлипнула и, игнорируя меня, точно я была пустым местом, рухнула на кровать и зарылась головой в подушку. Длинные чёрные волосы разметались по узкой спине с выпирающими лопатками, безудержные рыдания сотрясали худенькое тело. Некоторое время я постояла рядом с кроватью, окликая девушку по имени. Так и не дождавшись ответной реакции, вышла из комнаты, плотно прикрыв дверь, чтобы музыка не слишком раздражала живущих на этаже студентов.
Нельзя сказать, чтобы я ничего не вынесла из беседы с Исаевой. Вывод, который напрашивался после разговора с подругой Юли, был следующий: Лизавета что-то старательно скрывает. Следуя по коридору к лестничному пролёту, я проходила мимо санузла и, поправив сумку на плече, решила, что неплохо было бы взглянуть на пятна, оставленные Исаевой на полу уборной. Я заглянула в уборную и увидела ту самую блондинку в велюровом костюме. Соседка Лизы по этажу, ухватив тряпку, проворно вытирала пол перед рукомойником.
–?Исаева совсем с приветом, – бормотала она себе под нос. – Не понимаю, зачем мыть банку, если всё равно её потом выкинешь?
В углу стояла пластиковая мусорная корзина, в ней белела небольшая банка из-под крема для рук. Понимая, что следователь Седых пошлёт меня с этой банкой куда подальше, я всё-таки нагнулась и, подцепив улику целлофановым пакетом, вынула из мусора и сунула в сумку по соседству с уже имеющейся там чашкой из университетского буфета. Хорошо, когда у адвоката есть возможность припугнуть уликами несговорчивого свидетеля, который пытается увести следствие по ложному следу.
В машине я пила чай из термоса, привезённого Борисом, и крутила в руках маленькую чёрную заколочку. Просматривая материалы дела, я наткнулась на фотографию с довольно чётким изображением чёрной невидимки с красными стразами, очень похожей на те, которые носила Исаева. Изображённая на снимке заколка была обнаружена рядом с кроватью убитого профессора и, хотя преступление произошло в ванной комнате, на всякий случай приобщена к материалам дела. Беседуя с Исаевой, я заметила, что точно такие же невидимки валяются на тумбочке Лизы между орущим магнитофоном и крошками чипсов. Одну из них я прибрала к рукам, а теперь показывала Борису.
–?И что это за хрень? – без особого любопытства осведомился Джуниор.
Его массивное тело заняло собой всё небольшое пространство салона «Мини-Купера», и я старалась лишний раз не поворачиваться, чтобы не задевать щекой за широкое плечо приятеля.
–?Это не хрень, а невидимка, которую я собираюсь предъявить для опознания сестре покойного профессора, – пояснила я.
Передав другу пустую чашку, чтобы он плеснул ещё чайку, я забрала у Бориса из рук вещественное доказательство, спрятала в сумку и задумчиво проговорила:
–?Знаешь, Борь, я всё думаю, как к Мызину попал злополучный кинжал?
–?Подсунули лютые недруги – вот как, – пожал плечами приятель.
–?Понятно, что подсунули, но кто? Лиза говорит, что после убийства видела Миносяна в машине Володи, парни вместе пили водку. Гарик же утверждает, что такого не было. Интересно, кто из них врёт?
–?Кто врёт, тот и подсунул, – глубокомысленно изрёк мой друг, разворачивая пакет с пирожками.
–?Это я и сама понимаю, – согласилась я, сражённая наповал железной логикой приятеля. – Ладно, разберёмся. А пока попробуем пообщаться с единственной наследницей Черненко.
Я вернула Боре пустую чашку, набрала номер сестры покойного, обнаруженный в уголовном деле, и услышала в трубке тихий немолодой голос:
–?Я вас слушаю.
–?Ольга Михайловна, примите мои соболезнования. Я адвокат Агата Рудь, защищаю Владимира Мызина, – солидно представилась я.
–?Как можно защищать такую мразь? – с досадой обронила невидимая собеседница.
–?Давайте воздержимся от определений, – сурово оборвала я. – Сначала надо доказать, что мой подзащитный – убийца. Но даже если он совершил преступление, Мызин всё равно имеет право на защиту. Мы можем встретиться и поговорить?
–?Подъезжайте сейчас на квартиру к Пете, я еду туда выбирать, в чём его хоронить. Только не задерживайтесь, ждать не буду.
–?Борь, а Борь, – откусив от горячего хачапури большой кусок, с набитым ртом проговорила я. – Может, съездишь со мной к сестре Черненко?
Кудрявый друг комично сморщил нос и печально протянул:
–?Не могу. Меня в офисе ждут.
–?А что там, в офисе? – запивая лепёшку с сыром сладким чаем, прочавкала я.
