–?Она сама не раз так делала, – пожала плечами Юля. – У Лизы были постоянные отношения с профессором, и она говорила, что Черненко любит молоденьких студенток и не скрывает этого.
Я опять подошла к столу судьи и достала из пакета с вещественными доказательствами жёлтую вязаную шапку с двумя шерстяными косами.
–?Скажите, свидетель, вам знаком этот головной убор?
–?Конечно, это шапка моей подруги Лизы Исаевой, – не раздумывая, ответила Юля.
–?И только?
–?А что может быть ещё?
–?У меня больше нет вопросов к свидетелю.
Юля села на первый ряд и стала подбадривать Володю улыбками и жестами. А я тем временем подошла к кафедре и, повернувшись к судье, заговорила:
–?Чтобы стало понятно, кто та девушка, которая ненавидела профессора Черненко, я расскажу вам одну историю. Корни её уходят в далёкий девяносто первый год. Двадцать лет назад в Столичном гуманитарном университете произошло изнасилование лаборантки Эммы Глаголевой аспирантом кафедры истории. Лаборантка пырнула обидчика ножом, таким образом насильник оказался потерпевшей стороной. Глаголева собиралась утопиться в Яузе, но её спас другой аспирант из того же университета. Спаситель собирался дать на суде показания в пользу Глаголевой, но после купания в новогоднюю ночь оказался в тяжёлом состоянии на больничной койке. Эмму осудили на три года колонии, где лаборантка родила от насильника сына и дочь. Эмма и мальчик умерли там же, в колонии, потому что Глаголева заболела тяжёлой формой туберкулёза. Так не вовремя простудившийся герой не находил себе места и все двадцать лет винил себя в случившемся с Глаголевой несчастье. Он думал, что его показания могли бы изменить приговор и девушка не оказалась бы за решёткой. Он даже писал Эмме письма и просил в них прощения, уговаривал выйти за него замуж, но Эмма не могла ему ответить по той простой причине, что её уже не было в живых. Письма приходили обратно, и наш герой думал, что он не прощён. Новорожденную девочку забрала из Дома малютки мать умершей Нина Юрьевна Глаголева. Девочка выросла, узнала историю своего рождения и решила отомстить злодею-аспиранту за мать. Она поступила в институт, где работала Эмма, навела справки и выяснила, что профессор Черненко был аспирантом в том злополучном году, когда посадили в тюрьму её маму, и имеет шрам на животе как раз на месте селезёнки. Это убедило мстительницу в том, что Пётр Михайлович и есть насильник. Но девушка ошиблась – Эмму Глаголеву изнасиловал вовсе не он, а Роман Зверев. А Пётр Черненко, наоборот, был тем самым героем, который вытащил Глаголеву из ледяной воды Яузы и всю жизнь любил ее.
Я говорила, не сводя пристального взгляда с лица Юли. Девушка сидела, выпрямив спину, сложив на коленях ладони, и внимательно слушала мой рассказ.
–?Но разве бывают такие совпадения, спросите вы, как шрамы на животе у разных мужчин практически в одном и том же месте? – задала я риторический вопрос. – Для того чтобы стало понятно, откуда у профессора Черненко шрам, я прошу пригласить в зал суда свидетельницу Зою Высоцкую. Зоя Даниловна преподаёт в Столичном гуманитарном университете, и на её глазах разыгралась эта давняя трагедия.
Новая свидетельница, появившаяся в зале суда, выглядела подтянуто и строго. Ни на кого не глядя, доцент Высоцкая направилась к кафедре и приготовилась отвечать на вопросы.
–?Зоя Даниловна, расскажите суду, что вам известно о смерти Романа Зверева?
–?Это неприятная история, – покачала головой Зоя Даниловна. – Но её участники уже умерли, и я могу всё рассказать. Летом девяносто третьего года профессорско-преподавательский состав нашей кафедры отправился в экспедицию по заброшенным деревням Сибири. Мы планировали написать цикл очерков о крестьянском быте. На одном из привалов Черненко со Зверевым отправились в лес за дровами. Как Пётр потом рассказывал, там на них напал медведь. Романа медведь скинул с откоса, и Зверев утонул в реке, а Петра сильно ранил когтями в бок. Нельзя сказать, чтобы мы поверили Петру Михайловичу, зная об их отношениях, но расследование никто не проводил – Сибирь есть Сибирь.
–?Вы говорите – зная об их отношениях. А какие были отношения между Черненко и Зверевым? – уточнила я.
–?После того как осудили Эмму Глаголеву, с Романом вообще мало кто общался, а Пётр так просто обходил его стороной. Зверева считали подлецом каких поискать, и многие думали, что Пётр справедливо наказал его за Эмму.
Я не спускала глаз с Юли и поэтому увидела, как лицо девушки перекосила гримаса недоверия, буквально на глазах превратившаяся в маску отчаяния, и Щеглова, вскочив со своего места, пронзительно закричала:
–?Вы врёте! Какой Зверев? Не было никакого Зверева! Это Черненко изнасиловал маму! Я ненавижу вас! Ненавижу! Вы это специально придумали!
Судья стукнула молотком по столу, призывая зал к тишине, и, кивнув охранникам, коротко приказала:
–?Восстановите порядок в зале!
И чуть тише добавила:
–?У вас всё?
Вопрос относился ко мне, и, окрылённая успехом, я отрицательно покачала головой:
–?Нет, не всё. Защита просит допросить не заявленную ранее свидетельницу Исаеву Елизавету Максимовну.
–?Не вижу смысла! – подал реплику прокурор. – Я вообще не понимаю, к чему нам тут рассказывают старинные истории.
–?Зато суд понимает, – оборвала обвинителя судья. – Пригласите в зал суда свидетельницу Исаеву.
Лиза вышла к кафедре вся в чёрном. Трагическое выражение лица девушки превосходно сочеталось с мертвенной бледностью кожи – остаточным явлением после недавнего отравления барбитуратами. Я удовлетворённо отметила про себя, что Лиза как нельзя более походит на жертву, и начала допрос:
–?Свидетельница Исаева, расскажите, зачем вы посоветовали Гарику Миносяну дать взятку профессору Черненко?
–?Это всё Юля придумала, – сообщила Лиза. – У неё был разработан целый план, как подставить Вовку Мызина. Раньше я с ним встречалась, потом у меня его увела Юля, а недавно Щеглова сказала, что застукала Мызина с Кривцовой. И предложила нам скооперироваться и отомстить предателю. Мы, говорит, устроим так, как будто Вовка убил профессора. Так мы поквитаемся и с Мызиным, и с Черненко. Этот Черненко был старый извращенец, проходу Юльке не давал. Щеглова мне рассказывала, что декан с ней вытворял. В общем, я должна была сделать вид, что заигрываю с профессором, а когда все поверят в наши отношения, сказать Миносяну, что профессор ждёт от него денег. Мы знали, что денег у Миносяна нет, и Юля посоветовала Гарику обратиться к Вовке за помощью в продаже машины. Юля, как обычно, пришла бы к профессору, в то же самое время Вовик вместе с Миносяном подвезли бы деньги…
–?Одну минуточку! – поднял вверх руку прокурор. – Почему Миносян должен был вам поверить?
–?Потому что ему позвонил лично профессор Черненко, думая, что Гарик хочет пересдать историю. Юля сама попросила Петра Михайловича позвонить Миносяну и назначить пересдачу на девять вечера. А Черненко для Юльки на что угодно был готов, только бы она позволяла вытворять с собой разные гадости. Так, во всяком случае, мне говорила Щеглова. Мы хотели, чтобы Вовка избил профессора, но он только слегка ткнул его в грудь и ушёл. Тоже мне, мужик! Мы с Юлей ждали за углом. Тогда Юлька вернулась к профессору. Он не испугался, потому что думал, что она просто так пришла. А Юля ударила его кинжалом, который висел на стене. Она сказала, что не хотела убивать, хотела просто попугать, чтобы он к ней больше не лез, но не рассчитала силу удара. Кровь профессора Юля собрала в банку из-под крема. Потом я этой кровью испачкала куртку Мызина, чтобы на него подумали. Юля велела вымыть и выкинуть банку, я всё сделала как она сказала, но адвокат всё равно нашла и запугивала меня, что на ней отпечатки моих пальцев, а внутри – следы крови профессора. Я и призналась – а куда мне было деваться? Кинжал тоже я подложила Вовику в сумку, когда он напился в машине, и я его уводила спать в общежитие.
–?Прошу приобщить к материалам дела банку из-под крема со следами крови потерпевшего, – заявила я. – Заключение экспертизы прилагается. Елизавета Максимовна, расскажите суду, при каких обстоятельствах вы попали в больницу?
