дверь взламывать.
Врач, услышав такое, принялась колотить в дверь что есть сил. Дверь открыли, на пороге стояла испуганная старушка. Отодвинув бабку в сторону, Клара Сергеевна ринулась на крики, водитель – за ней.
Перед ними предстала картина маслом. В комнате на огромной двуспальной кровати в позе роженицы лежал абсолютно голый мужик. Держась за свой плоский живот, он мощно стонал и кричал:
– Рожаю! Ох, больно мне, больно! Тяжело ребенок выходит! Крупный!
Беременной дамы нигде не наблюдалось.
– Вызывай «скорую» психиатрическую, – шепнула водителю Клара Сергеевна, – это их клиент.
Тут блуждающий взгляд мужика остановился на гостях, несколько секунд он недоуменно пялился, а потом резво вскочил на ноги, стыдливо прикрывая руками свое «хозяйство».
– Кто вы?! – в ужасе воскликнул «беременный».
– Врачи, – буркнул водитель, – на роды приехали.
– Но ведь жену еще утром в роддом увезли…
– Так мы на ваши роды приехали, – ласково сказала Клара Сергеевна, – собирайтесь, поедем в больницу.
Мужик сдернул с кровати простыню и судорожно в нее завернулся.
– Подождите, вы не так поняли. Я не рожаю. Я в принципе не могу рожать, потому что мужчина.
– А что же вы тут делали?
– Рожал. Точнее, делал вид, что рожаю. Это такой древний ритуал западных славян, понимаете? Когда жена рожает где-нибудь в укромном месте, муж должен войти в транс, имитировать роды и громкими криками привлекать к себе внимание.
– Зачем?!
– Чтобы сбить с толку злых духов и не позволить им напасть на роженицу и младенца. Вы поймите, жене сорок два года, это ее первые роды, и мы хотим, чтобы все прошло благополучно…
Выслушав эту историю, я улыбнулась:
– Интересно, помог древний славянский ритуал?
– Помог, – отозвался водитель «скорой». – Через минуту, мы еще уйти не успели, позвонила его жена и сообщила, что легко, без разрывов родила здорового мальчика. Вес – четыре килограмма семьсот граммов, действительно крупный ребенок. А вот и психбольница, приехали!
За разговорами я не заметила, как мы приблизились к трехэтажному зданию из серого кирпича, обнесенному высоким забором. Водитель высадил меня около проходной. Охранники с автоматами записали данные моего паспорта и поинтересовались:
– К кому идете?
– К главному врачу.
– Бахилы наденьте. Второй этаж.
С некоторым опасением я поднималась по лестнице. Все-таки кругом психи, мало ли что, еще выпрыгнут из-за угла. Но никто не встретился мне на пути, и, шурша бахилами, я благополучно добралась до кабинета главного врача.
На двери почему-то висела табличка «Упшинская Виолетта Борисовна». Должно быть, отец Костика получил повышение и теперь заведует каким-нибудь областным центром. Но его преемница наверняка знает, как его найти.
Постучав, я вошла в кабинет. За столом сидела женщина лет сорока пяти в белом халате. Изящная, даже миниатюрная, с великолепными вьющимися каштановыми волосами, она меньше всего походила на человека, который по роду своей профессиональной деятельности каждый день общается с психически больными людьми, возможно, даже буйными.
– Здравствуйте, я ищу Бориса Теодоровича, он раньше занимал этот пост.
– Добрый день, – отозвалась брюнетка, – теперь этот пост занимаю я, его дочь.
Я почувствовала раздражение. Развели тут семейственность! Папаша пошел на повышение, а дочурку пропихнул на свое место. Впрочем, для маленького городка это обычное явление: каким бы талантливым ни был соискатель, если у него нет протекции, хорошая должность ему не светит – все расхватано «своими» людьми.
– Мне очень нужно поговорить с вашим отцом по личному вопросу. Как я могу его найти?
– Это невозможно, папа скончался.
Я совершенно не была готова к такому повороту событий.
– И давно? – только и смогла вымолвить я.
– Четыре года назад.
Хм, значит, Ленка Алябьева не лукавила, когда говорила, что отец Костика умер. Эта смерть путает мне все карты. Какая у меня была замечательная версия, какой отличный кандидат в убийцы! Эх, теперь надо начинать все с начала.
– Примите мои соболезнования, – пробормотала я, поворачиваясь к двери.
И тут меня осенило: да ничего это не меняет! Да, папаша умер, но сводная сестрица, Виолетта Борисовна, жива-здорова. И у нее те же связи и возможности, что были у отца. И мотив остается прежним: огромная квартира в центре города уплыла на сторону, к незаконнорожденному байстрюку, а ведь могла достаться ей, Виолетте! Посадив мать за решетку и лишив ее родительских прав, можно быстренько оформить опеку над мальчиком и завладеть недвижимостью. А потом держать ребенка всю жизнь в психушке, для главного врача это не проблема.
Я резко развернулась и заявила:
– Вот что, дамочка, этот номер у вас не пройдет!
Виолетта Борисовна осталась невозмутима, только едва заметно приподняла правую бровь:
– Какой именно?
– Я знаю о ваших планах захапать недвижимость мальчика! Имейте в виду: я не позволю! Между прочим, я журналистка. Я подниму на уши всю общественность, расскажу в центральной прессе о ваших делишках и обязательно докажу, что это вы убили инспекторшу Махнач и юристку Прудникову! Рано или поздно, но вы сядете в тюрьму! А Елена Алябьева оттуда выйдет!
К моей тираде госпожа Упшинская отнеслась на удивление спокойно.
– Так-так… – задумчиво произнесла она, и я прямо-таки почувствовала, что она примеряет на меня психиатрические диагнозы, один за другим. Очевидно, ни один диагноз полностью не подходил, и Виолетта Борисовна решила продолжить врачебный осмотр.
– Присаживайтесь. – Она указала на стул. – Значит, вы утверждаете, что я убила двух человек: юриста Прудникову и инспектора… Как, говорите, вторая фамилия?
– Махнач! – выкрикнула я, продолжая стоять.
– Позвольте узнать, по какой же причине?
– Думаю, чиновницы зарвались и стали вас шантажировать.
– А чем меня можно шантажировать?
– Тем, что вы незаконно лишили родительских прав Елену Сергеевну Алябьеву.
– Кто такая Елена Сергеевна Алябьева?
Голос психиатра действовал убаюкивающе, мой пыл потихоньку начал угасать.
– Любовница вашего отца, пять лет назад она родила сына Константина.
Легкая тень набежала на лицо собеседницы.
– Да-да, припоминаю… И чем же, по вашему мнению, помешала мне Елена Сергеевна?
– Слушайте, нет смысла притворяться. Поймите же – я вас раскусила! Квартира, которую Борис Теодорович подарил сыну, вам как кость в горле. Вы любым способом решили вернуть себе недвижимость. Сначала придумали лишить Елену Алябьеву родительских прав и взять ее ребенка под опеку. Потом убили чиновниц соцзащиты и свалили преступления на Алябьеву, чтобы она на долгие годы попала в тюрьму и уж наверняка не смогла помешать вашим планам. Но у меня есть доказательства, что улики против Алябьевой сфабрикованы, и я обязательно предъявлю их следствию!
Виолетта Борисовна кивала в такт моим словам и думала о чем-то своем.
Меня вдруг пронзило: господи, да что же я творю?! Я на удивление беспечна! Зачем откровенничаю с
