– Так…
Поколебавшись секунду, я решила действовать по возможности прямо:
– В общем, ко мне попала эта бумага. Это ведь ваша подпись?
Я протянула Арине Викторовне ксерокопию психологического портрета Костика Алябьева.
– Откуда это у вас? – удивилась Заболотная.
– От заведующей садом, я в хороших отношениях с Мариной Георгиевной. Видите ли, я как мать очень обеспокоена. Моя Алисочка ходит с этим мальчиком в одну группу. Возможно, я не совсем понимаю психологические термины, но звучит устрашающе: «стремление к аффилиации», «латерализация функций головного мозга не завершена», «недоразвитость переднего отдела мозжечка»… Я хочу знать, не опасно ли моей Алисочке общаться с этим мальчиком?
Выглядела я полной идиоткой, однако психолога это не удивило. Очевидно, такие полоумные мамаши составляли основной костяк ее клиентуры.
– Ой, не берите в голову! – махнула она рукой. – Эта бумага абсолютно ничего не значит!
– Ну как же, – упорствовала я, – мальчик действительно хулиганистый. Смотрит вызывающе, имеет свое мнение, может надерзить. А еще, знаете, – я понизила голос до трагического шепота, – он такой шустрый, все время куда-то бежит, руками машет, что-то придумывает. Не передастся ли его буйное поведение моей девочке? Она у меня такая хорошая, такая спокойная!
Я опасалась, не перегнула ли палку. Однако судя по реакции психолога, я была самой что ни на есть типичной мамашей в этом городе.
– Не берите в голову, – повторила Арина Викторовна, – я отлично помню этого Костика Алябьева. Он нормальный ребенок, может, шаловливый, ну так ведь вы же не ожидаете, что пятилетний мальчик будет сидеть в уголочке и вышивать крестиком? Естественно, он хочет побегать и не всегда слушается воспитателя, но грамотный педагог сможет найти с ними общий язык.
– Понимаете, как раз с грамотным педагогом в группе проблема. Воспитатель Евдокимова – она, как бы помягче сказать…
– Профессионально не пригодна, – подсказала психолог.
– Так вы в курсе?
– Я с ней беседовала, десяти минут хватило, чтобы составить мнение.
– Вот, может, ее следовало бы протестировать, а? На предмет профессиональной пригодности?
– Такого задания мне не давали.
Задания! Кто дал Заболотной задание тестировать именно Костика Алябьева? Причем с четким указанием выдать негативную характеристику? Только что в частной беседе она призналась, что отклонений от нормы у Костика нет. Я надеялась, что мне удастся разговорить Арину Викторовну, однако та, сообразив, что сболтнула лишнее, мгновенно сменила тему:
– Впрочем, если хотите, я могу позаниматься с вашей девочкой. В любом случае занятия с психологом благотворно скажутся на развитии ребенка: улучшится память, речь, общее эмоциональное состояние. По вторникам и пятницам в шесть часов вас устроит?
– Ой, нет, спасибо, – радостно заулыбалась я. – У меня есть знакомая, которая окончила факультет психологии МГУ, думаю, она нам поможет. Меня только этот Костик Алябьев беспокоил.
Поняв, что ей лично ничего не обломится, а доход уйдет к конкурентке, Заболотная злобно бросила:
– Ну как знаете. А по поводу Костика можете не беспокоиться, эта характеристика – простая формальность.
– Кстати, можно поинтересоваться, как вы определили, что у мальчика недоразвит мозжечок? Разве для этого не требуется сделать магнитно-резонансную томографию? Или, на худой конец, электроэнцефалограмму?
– Совершенно не обязательно, достаточно иметь большой профессиональный опыт, – важно отозвалась женщина-рентген.
– Еще вопрос: может ли пятилетний ребенок страдать старческим слабоумием?
Психолог распахнула глаза:
– Вы шутите?!
– Отнюдь. В вашей характеристике сказано, что у Алябьева «слабо выраженная сенильная деменция», а сенильная деменция – это ведь старческое слабоумие. А в чем, если не секрет, оно проявляется?
Заболотная загадочно уставилась в потолок, но не успела ничего ответить, в кабинет заглянула ее коллега.
– Ариша, ты завтра пойдешь на панихиду?
Арина Викторовна испустила тяжкий вздох:
– Ох, как не хочется! В субботу у меня генеральная уборка.
– Начальство велело всем быть, будут отмечать. Кто не придет, заставят отрабатывать.
– Придется идти. Во сколько начало?
– В восемь.
– О нет! – простонала психолог. – Кто придумал устраивать панихиду в такую рань? Теткам уже не поможешь, а нам мучение.
– Ладно, – улыбнулась коллега, – увидимся в соцзащите!
Я насторожила уши:
– Какая панихида? По Махнач и Прудниковой?
– Вы знаете? – удивилась Заболотная. – Ну да, весь город гудит, двойное убийство!
– Простите, а какое отношение ваш психологический центр имеет к соцзащите?
– Самое непосредственное, мы и есть соцзащита.
Я испытала легкий шок.
– То есть как?! Вы же ОУСС ГБУ СО МО… – Я сверилась с листком, чтобы правильно прочесть аббревиатуру.
– Мы социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних, который обслуживает интересы соцзащиты. Наши подопечные – это дети из неблагополучных семей, состоящие на учете в отделе опеки и попечительства.
– А логопед? Он тоже работает с теми, кто состоит на учете?
– Не всегда, для этого необходимо быть на патронажном обслуживании центра.
– Что это значит – патронажное обслуживание?
– Не забивайте голову пустяками! – отмахнулась Заболотная. – Вас это никогда не коснется, это относится только к социально неблагополучным семьям!
В этот момент в кабинет постучали. За дверью стояла женщина с девочкой, очевидно, они пришли на платную консультацию. Арина Викторовна мгновенно стала белой и пушистой.
– Всего доброго, надеюсь, я смогла вам помочь, – с милой улыбкой сказала она, слегка подтолкнув меня к выходу.
Я села на стул в коридоре, достала Ленкино заявление в «Доверие ради жизни» и еще раз его перечитала. Я чувствовала: ловушка где-то здесь, но где?!
И тут меня словно током ударило: да вот же! Прямо по пословице: смотрю в книгу, а вижу фигу! Сколько раз я брала в руки этот листок и только сейчас заметила в самом низу текст, напечатанный очень мелким шрифтом. Вглядевшись, я прочитала:
Это что еще за абракадабра? В какие компетентные органы Ленка согласилась передать свои персональные данные? Уж не в соцзащиту ли?
Меня осенило: ситуация здесь такая же, что и с кредитными договорами. В кредитных договорах, которые банки предлагают нам подписать, самая главная информация та, которая напечатана мелким шрифтом. Там указан реальный размер выплат по кредиту, сумма переплаты, комиссионные банка за
