Настало время, люди заглянули за пределы Кольца и стали исследовать Омнис.
Получилось так, будто они теперь — остров в зеленом мире, живущий по своим законам. Еще повезло, что вокруг не пурпурные леса и не кислотные озера — Омнис оказался вполне дружелюбен…
О мире Ле'Рок больше нет вестей. Возможно, там появился новый остров, на этот раз такой, где можно жить человеку. Эдакий обмен между мирами. Ведь такое бывало и раньше: когда в мире Ле'Рок появлялся новый остров, куда-то же девалось прежнее пространство…
Но есть вторая легенда, которая принимает первую в штыки и объявляет ложью.
Она гласит, что Кулдаган был создан единожды жуткой катастрофой, которая скрошила в пыль все живое и вздыбила из земли горы; что под ареном глубоко в земле и камне, захоронена великая сила, которая тлеет, как уголь, и раскаляет землю и песок днем и замораживает ночью, будто о нее бьются, как волны, то один стабилизатор, то другой.
И получается так: была катастрофа, которая опустошила Кулдаган, но потом в пустыню пришли отчаянные люди, и поселились в ней. Они жили там века, и пульсирующая сила поднималась из земли, изменила их и сделала не такими, как все.
Какая из легенд говорит правду, спорят до сих пор. Известно лишь одно: обе они возникли не на пустом месте…»
Если старые легенды Кан рассказывал с напевом и вдохновением, не хуже любого менестреля, то при переходе к истории недавней, прошедшей на его глазах, все это куда-то подевалось. Ну не идет современности напев и романтика. Недавняя история должна постареть, очиститься временем — и уж тогда она зазвучит по-другому.
И этой недавней историей были драконы, по просьбе Флавуса. О драконах Кангасск рассказывал, не вдаваясь в их происхождение и житие на Дальних Островах (зачем перевирать эти сплетни), а единственно на собственном опыте, только то, что видел сам. Сколько он себя помнил, раз в год эти твари наведывались и застревали в его городе на недельку-другую.
«Драконьей наглости предела нет,» — так говорили в Кулдагане. Но в полной мере познал драконью наглость ни в чем не повинный Арен-кастель…
Не просто сидеть чешуйчатой задницей на добротном жилом доме, но еще и заглядывать в окна то одним глазом, то другим, коптить стекла и скрести хвостом двери. А также: гадить в фонтан, спариваться на центральной площади (об этом Кангасск при Сильвии умолчал) и много чего еще. Да, кстати, людей, которые не успели попрятаться по домам, драконы, естественно, с аппетитом ели.
Ополчение в Арен-кастеле выставляли, да. Кангасска не пустили, потому что тогда ему было всего двенадцать лет, но он видел, чем все кончилось. Поначалу в подлетающих драконов бодро летели арбалетные болты и стрелы, но потом стало ясно, что вреда это им не причиняет, но застревает в чешуе и дико злит, тогда самые сообразительные попрятались по домам, а нескольких безымянных героев, которые отказались убежать и выхватили мечи, просто смяли и потом съели (расправы Кангасск не видел, потому что мама закрыла ему ладонью глаза)…
Странники добились большего успеха: они подняли против драконов арен.
— …Арен?! — только не подскочил Флавус.
— Да, песчаную бурю, — пожал плечами Кангасск. — Искусство Странников — секрет для меня. К сожалению. К большому сожалению, — последнее было сказано с горечью. — Мои предки тысячи лет жили у фонтана, под защитой стен и забыли, что значит жить в единстве с пустыней. Но Странники… они действительно подняли арен и бросили бурю навстречу драконам. Я сам видел, как туча песка поднялась в воздух у Арен-кастеля и полетела к ним. Драконы повернули назад, но там шла уже другая буря. Шла правильным полумесяцем, как будто… как будто ее в стекло заключили. А первая буря в это время перестроилась козырьком и накрыла всех тварей. Песок забил им глаза, ветер не дал улететь. Так что они попадали на землю и большей частью переломали кто крылья, кто лапы. Потом их, уже беспомощных и ослепших, добили на земле. Странники и наше ополчение… Я тоже там был, — как бы между прочим добавил Кангасск. — Конечно, многие драконы кусались и когти пускали в ход, даже ранили некоторых, но… мало чести в таком сражении… — вздохнул Кан, — сами понимаете… резня это…
— Сколько лет тебе было? — спросил Флавус, нахмурившись.
— Четырнадцать, — просто ответил Кангасск.
Охотник промолчал, но это молчание говорило больше чем слова.
— В четырнадцать лет… — сказал он после долгой-долгой паузы, — я ожидал окончания детства и носился с мальчишескими радостями: стрелял лесных голубей из лука, таскал пухляков из дуплянок и, стыдно признаться, по глупости рухнул с дерева и сломал ногу… Меч я до пятнадцати лет видел только в тренировочном зале, да и то деревянный… у нас в семье настоящий меч человеку дают только в пятнадцать лет. Когда он становится взрослым…
Что сказать на это, Кангасск не знал. Пауза повисла долгая.
— Мастер Кангасск! — Сильвия дернула его за рукав. — А расскажи еще что-нибудь!..
Глазенки у нее горели, в голосе слышалось нетерпение — никак стал для девчонки героем, укротителем драконов. Незаслуженная слава иногда больно скребет по совести…
— А какие они, Странники? — спросил Флавус. Он теперь сидел, подперев кулаком подбородок, и глаза его горели совсем как у сестры.
— Какие?.. Пропыленные ареном до костей! — пошутил Кангасск; все улыбнулись. — А если серьезно, то загадочные люди. Мудрые. С ранней сединой в волосах. Браки у них свободные, потому ни один Странник не похож на другого. Горожане для них — что неразумные дети, так и чувствуешь по взгляду… Говорят, до эпохи городов их единственным оружием был
— Я же сказал, ты зря себя ругаешь, Кангасск! — хитро сощурился Флавус. Теперь он улыбался, как довольный солнышком сытый кот. — Может, стоит задуматься, почему они так ценили тебя?
— Думаю, дело все было в том, что я не похож на остальных жителей Арен-кастеля. Ростом и лицом не вышел, так уж получилось. В итоге потомки Дэл и Эмэра считали меня уродцем, а Странники принимали за своего… К тому же, я дюже приставучий, кого хочешь упрошу…
— Ай да Кангасск! — хлопнув ладонью о колено, воскликнул Флавус с непередаваемой веселой иронией. — И так и сяк вывернется, чтобы собственные заслуги приуменьшить, чтоб доказать, что он тут ни при чем, что он такой обычный и серенький! — он обернулся к сестре. — Видишь, Сильвия, скромность украшает воина! Ура мастеру Кангаску!
— Урра! — искренне, как могут только маленькие дети, крикнула Сильвия и подбросила вверх своего пухляка.
Пушистый зверь, которому, как казалось, велика шкура, развернулся в воздухе и принялся планировать: то как гонимый ветром лист бумаги, то как воздушный змей. Он ловил распростершейся шкуркой ветер, так можно было бы все объяснить… если бы ветер был: в комнате, где находится больной ребенок, окна, естественно, были закрыты накрепко!
«Эти зверушки дружат с примитивной магией,» — вспомнил Кангасск, с восторгом наблюдая высший пилотаж пухляка…
