последовательными. Когда речь заходит о добре и зле, большинство из нас не стремится к нравственному превосходству. Мы хотим быть всего лишь достаточно хорошими, что впоследствии позволяет нам поступать как заблагорассудится.
Студенты, которые отвергли очевидно сексистские или расистские утверждения, ощутили, что исполнили свой нравственный долг. Они доказали себе, что не являются сексистами или расистами, но это подготовило их к тому, что психологи называют нравственной поблажкой. Совершив доброе дело, вы, как правило, довольны собой. И как следствие, больше доверяете своим порывам — а зачастую это позволяет «плохие» поступки. В данном случае студенты так возгордились одним этичным выбором, что потеряли бдительность и приняли неэтичное решение. Они были гораздо более склонны прислушиваться к своим импульсам и не задумывались, соответствует ли их ответ более высокой цели — быть справедливыми. Не то чтобы они хотели ущемить чьи-то права, просто они позволили первому блестящему поступку ослепить их — в ущерб последующим.
Нравственные поблажки разрешают нам не только поступать дурно, но и отказываться от добрых дел. Например, люди, которых сначала спрашивали о случаях их былой щедрости, жертвовали на благотворительность на 60 процентов меньше тех, кому не напоминали об их прошлых добрых поступках. В бизнес-игре директора заводов были менее расположены покупать дорогостоящие очистные сооружения, если вспоминали о прежних своих этичных действиях.
Эффект нравственной поблажки может объяснить, почему некоторые очевидно высокоморальные люди — министр, политик, защищающий семейные ценности, главный прокурор штата, борющийся с коррупцией, — могут оправдывать себя в серьезных нравственных проступках. Так возникают антигерои: женатый проповедник занимается сексом со своей секретаршей, фискальный консерватор тратит народные средства на ремонт в собственном доме, а полицейский применяет силовые методы к несопротивляющемуся преступнику. Большинство людей не сомневаются в своих порывах, когда кажутся себе хорошими, а должности некоторых людей постоянно напоминают им об их добродетельности.
С чего это мы вдруг заговорили о дискриминации и сексуальных скандалах вместо похудания и медлительности? Но что есть испытание силы воли, как не борьба между добродетелью и грехом? Все, о чем вы морализируете, становится мишенью для будущей нравственной поблажки. Если вы привыкли хвалить себя, когда занимаетесь спортом, и ругать, когда пропускаете тренировку, скорее всего, вы забудете о спортзале завтра, если размялись сегодня. Хвалите себя за работу над важным проектом и ругаете за медлительность? Велик шанс, что вы слиняете вечером, если добились успехов утром. Короче: если у нас есть конфликтующие потребности, хорошие поступки разрешают нам побыть немного плохими.
Заметьте, это не вопрос пониженного сахара в крови или ослабшей воли. Когда психологи спрашивают о поблажках людей, которые себе потакают, те уверяют ученых, будто сие — ответственные, а не безответственные решения. За них не испытывают вины. Напротив, ими гордятся как заслуженной наградой. Человек оправдывает себя: «Я так хорошо себя вел, пора себя и побаловать». Это чувство исключительной правомочности слишком часто приводит нас к краху. Мы легко принимаем потворство себе как лучшее поощрение за добродетель, забываем о своих истинных целях и поддаемся искушению.
Строго говоря, логика поблажки нелогична. Начнем с того, что редко прослеживается связь между «хорошим» поступком и «плохим» поведением, которое мы оправдываем.
Люди, которые удерживаются от соблазнительной покупки, более склонны, придя домой,
Все, из-за чего мы чувствуем себя белыми и пушистыми — будь то просто мысли о хороших поступках, — может дать поблажку нашим влечениям. В одном исследовании людей спрашивали, какой тип волонтерства они бы предпочли: учить детей в ночлежках или заботиться о природе. Они даже не подписывались на работу — но воображаемый выбор увеличил их желание похвастаться дизайнерскими джинсами. В другом исследовании люди просто поразмыслили о том, чтобы пожертвовать деньги на благотворительность — и ничего не давали, но это усилило их желание побаловать себя в торговом центре. Мы щедро выдаем себе кредиты за то, что могли бы сделать, но не сделали. Мы могли бы слопать целую пиццу, но съели всего три куска. Мы могли бы полностью обновить свой гардероб, но обошлись всего лишь новой курткой. По этой нелепой логике любое баловство может обернуться поводом для гордости. Вы что, вините себя за долг по кредитке? Эй, вы хотя бы не ограбили банк, чтобы его погасить!
В нашем мозге не предусмотрен аккуратный счетовод, который измерял бы точные объемы совершенного нами добра и заслуженного сибаритства. Вместо этого мы доверяем ощущению довольства собой, тому, что мы хорошие люди. Психологи, которые изучают нравственное мышление, знают, что в основном именно с этих позиций мы судим о дурном и хорошем. Мы действуем по наитию и обращаемся к логике, лишь когда вынуждены объяснять свои поступки. Очень часто мы даже не можем логически обосновать своих взглядов, но все равно им следуем. Возьмем, к примеру, одну из ситуативных задачек, которую используют психологи в исследованиях нравственного выбора. Как, по-вашему, хорошо ли, если взрослые брат и сестра занимаются сексом — по взаимному согласию и с применением контрацепции? У большинства из нас это вызывает резкое отторжение. Это просто плохо. Лишь потом мы напрягаем мозги, чтобы объяснить, почему это аморально.
Не ощутив резкого отторжения, чувства вины или приступа тревожности, мы не сочтем что-то дурным. Вернемся к нашим обыденным волевым испытаниям: если некий поступок — съесть еще один кусок пирога или купить в кредит еще что-нибудь — не вызовет этого инстинктивного чувства «неправильности», мы не усомнимся в своих порывах. Вот как довольство собой за прошлое «хорошее» поведение оправдывает потворство себе. Все кажется верным. Вы это заслужили. И если единственное, что вами движет, — желание быть хорошим человеком, вы уступите всякий раз, как ощутите довольство собой.
Худшее в нравственных поблажках — не их сомнительная логика. Суть в том, что они обманом вовлекают нас в действия против наших лучших интересов. Они убеждают, что любой срыв: диеты, бюджета, воздержания (тайная затяжка) — «поощрение». Абсурд, но вкрадчивая хитрость разума превращает желания в обязанности.
Моральные оценки вовсе нас не стимулируют, как принято верить в нашей культуре. Мы идеализируем свое желание быть добродетельными, и многие убеждены, что лучше всего нас подталкивают к действию стыд и вина. Но кого мы обманываем? Больше всего мы хотим достичь желаемого и избежать нежелательного. Разглагольствования о нравственности скорее сбивают нас с толку, чем наставляют на путь истинный. Если вы определяете волевое испытание как способ стать хорошим человеком, вы автоматически начинаете выдвигать доводы, почему этого делать не следует. Это так по-человечески: мы восстаем против правил, которые налагают на нас другие ради нашего же блага. Если вы попытаетесь применить эти правила к себе, начиная с этических норм и самосовершенствования, тут же подаст голос та ваша половинка, которая не хочет, чтобы ей помыкали. И когда вы говорите себе, что заниматься спортом, экономить и бросать курить — правильные поступки, а не то, что поможет вам достичь ваших целей, вряд ли вы будете последовательны.
Чтобы обойти ловушки нравственных поблажек, важно отличать подлинные нравственные дилеммы от банальных трудностей. Пожалуй, врать о своих доходах или изменять супругу — безнравственно, но отклониться от диеты — не смертный грех. Соблазниться десертом, проспать, запустить кредитный баланс — через это мы определяем себя хорошими или плохими. Но ни один из этих поступков не является добродетелью или грехом. Когда мы думаем о волевых испытаниях в терминах нравственности, мы теряемся в самооправданиях и упускаем из виду то, как эти испытания помогут нам добиться желаемого.
Под микроскопом: добродетель и порок
На этой неделе проследите, как вы говорите с собой и с другими о неудачах и успехах своей силы воли:
- Хвалите ли вы себя за победу в волевом испытании, ругаете ли, когда канителитесь или поддаетесь искушению?
- Используете ли вы свое «хорошее» поведение, чтобы разрешить себе что-нибудь «плохое»? Это безвредное поощрение или оно подрывает ваши крупные цели?
