деньги?
– Здесь два миллиона двести тысяч, с точностью до одного доллара. Как в банке. Я никогда не видел столько валюты!
– Вспомни, как мне пришлось тебя уговаривать.
– Ты обещал сводить меня в баню. Ты, Ромка, хитрая бестия, знаешь, что я люблю попариться. Вши заели. Волосы хоть вилами расчесывай.
– Пожалуй, я отстегну тебе двести тысяч. Думаю, ты большего не заслуживаешь.
– Не обижай, Рома! Я рисковал не меньше твоего.
– Я выследил машину. Я отключил сигнализацию. Ты даже не смог разбить стекло. Деньги… и те не смог найти, а ведь они лежали на самом видном месте…
– Да, я не такой здоровый, как ты. Я хилый, и у меня не хватило сил поднять этот громоздкий булыжник. Но ведь если бы нас накрыли, то мы получили бы поровну, – плаксивым голосом произнес Седой. – Я тоже рожден под знаком Скорпиона. Я, как и ты, тоже хочу иметь много денег…
– Я не всегда был бомжем, – холодно ответил Роман. – Когда-то я преподавал астрономию. Любому человеку мог предсказать судьбу. Я знаю, что мужчины-Скорпионы бывают двух типов: один – прямой и открытый, сильный духом и волевой, второй – хитрый и лукавый, действующий из-за угла. Но ты не плачь! Я еще подумаю, может, накину тебе лишнюю сотню тысяч…
– Ты хочешь меня обидеть?
– Глупости! За тобой нужен глаз да глаз. Ты очень хитрая бестия. Ты сразу сообразил, что мое предложение выгодное, и наверняка просчитал своими извилинами, что в случае неудачи будешь привлечен к суду лишь как невольный свидетель. Именно поэтому ты и стекло не разбил. При минимуме риска ты намерен иметь максимум удовольствий.
– Конечно, в твоих словах есть доля правды, – поникшим голосом сказал Седой. – Но ведь я тоже Скорпион! Миллион долларов меня бы вполне устроил…
– Я слишком устал, чтобы обсуждать такие вопросы. Ты всю ночь отсыпался, а я выслеживал этого бирюка. Я высчитал до секунды весь наш план. Благодаря мне нас никто не видел. Нет даже случайных свидетелей, которые смогли бы указать на нас пальцем. Заткнись, Седой, и дай мне покемарить.
– У нас огромные деньги и ни капли спиртного. Теперь нам уже ничто не угрожает. Мы сменили несколько троллейбусов и постоянно посыпали свои следы махоркой. Даже самая опытная овчарка нас не найдет. Почему я не могу сходить в магазин? Он работает круглосуточно.
Роман откинул назад голову и тяжело засопел.
– Ты уже спишь? – спросил Седой, нагибаясь над ним и машинально поглядывая на выпяченный кадык товарища.
«Стоит полоснуть по горлу, и не нужно будет делить миллионы!» – внезапно подумал он и бросил беглый взгляд на стол, где среди пачек новеньких хрустящих купюр лежал острый складной нож.
Приближался рассвет.
– Ну вот, – прикинул Седой, – теперь Луна перешла в знак Стрельца…
Утром одинокий бомж, перекинув через плечо туго завязанный рюкзак, брел по городским улицам. Он остановился возле киоска и, порывшись в карманах, достал засаленный червонец.
– Газету мне, – грубо сказал он и, отойдя в сторону, стал просматривать криминальные новости.
Через какое-то время он схватился за сердце и медленно опустился на тротуар.
Среди криминальных сообщений было одно, которое сразу привлекло его внимание:
«Неизвестными лицами среди белого дня была ограблена машина столичного кинорежиссера. В дипломате у пострадавшего господина лежало два миллиона двести тысяч долларов. Бутафория денежных купюр предназначалась для съемок нового художественного фильма».
Я почувствовал, как у меня по лбу заструились капельки пота. Небрежно скомкав газетный лист, я бросил его под ноги Токареву.
– Какая-то глупость, – отрешенно сказал я, – не имеющая ко мне никакого отношения.
– Вам видней! – все в той же вежливой форме ответил Валерий Павлович. – Так или иначе, вам грозит пожизненное заключение. Будет предостаточно времени, чтобы во всем разобраться.
– Ошибаешься! – уверенно заявил я. – Из любой ситуации всегда можно найти выход.
– У вас такого выхода нет.
– Здесь всего лишь восемь человек вместе с тобой… – холодно подметил я.
– Не советую! – словно прочитав мои мысли, назидательно произнес Валерий Павлович. – В связи с тем, что вас считают особо опасным преступником, нам отдан приказ…
– При необходимости стрелять на поражение! – договорил я.
– Вот именно.
– Пожизненное заключение или свобода после смерти! – цинично высказался я.
– Вы что задумали? – настороженно спросил Токарев. – А ну бросьте подобные шуточки!
– А я не шучу, Валерий Павлович. Я же говорил, что всегда можно найти выход. Прости! Ничего личного…
Он не успел понять, что происходит, как я сбил его с ног, ударив сковавшими меня наручниками. Десять метров, которые я определил для себя и которые мог преодолеть до того момента, как будет открыт огонь на поражение, стали моей самой длинной дорогой в никуда.
