упиваться каждым мгновением счастья, которое ей доступно. И тогда в те долгие одинокие дни в будущем, когда она будет сидеть в башне за вышивкой, чтобы хоть чем-нибудь занять себя, ей будет о чем вспомнить.
Элли ощутила острую боль в груди и с тоской подумала, что слишком много воспоминаний будет сосредоточено на мужчине, который шел рядом.
«Я хочу тебя». Когда она услышала это из его уст, ей стало намного труднее игнорировать собственное желание. Последние несколько дней они деликатно избегали этой темы, но его слова все еще висели между ними, словно гигантский альбатрос.
Элли не могла понять, как она может испытывать такое сильное влечение к мужчине, который ей совершенно не подходит. Если уж безответная любовь и разбитое сердце матери не послужили ей достаточным уроком, то следовало учесть, что он к тому же был грабителем вне закона. Мужчина, который все время в бегах, в постоянной опасности, которому суждено закончить свою жизнь на виселице или под топором палача.
Но тело ее, похоже, не прислушивалось к доводам рассудка. Однако пока сердце ее слушалось разума, только это имело значение.
— Нет, сегодня не в пещеру, — сказал капитан.
Элли скривила губы, стараясь скрыть свое разочарование.
— Я начинаю сомневаться, существует ли вообще эта подводная пещера.
— Существует, — с улыбкой ответил Эрик. — Но сегодня у меня другой сюрприз.
Он размахнулся и бросил камень далеко в море.
— Вам не следует этого делать, — машинально отчитала его она. — Рана может открыться.
— Моя рана в порядке, и мне казалось, ты уже перестала вести себя как моя нянька.
— Когда вы перестанете вести себя как непослушный ребенок, я не буду действовать как ваша няня, — язвительно ответила она. — Потому что я, по-видимому, единственная женщина на этом острове, которая не думает, что вы всегда поступаете правильно…
— Не только на этом острове.
Элли закатила глаза:
— Вы просто невыносимы. Прекрасно, продолжайте. Пусть швы разойдутся. Тогда десяток женщин выстроится в очередь, чтобы ухаживать за вами.
Он сокрушенно покачал головой:
— Так и знал, что ты рассердилась. Я уже говорил тебе, что понятия не имел, что они заявятся.
Прошлым вечером Мег собрала для Элли корзинку с едой для Ястреба, чтобы она отнесла ее в лагерь. Но только Элли вошла в пещеру, как еще три женщины пришли туда с тем же.
— Вовсе я не рассердилась. Я была рада вернуться назад и продолжить игру с Томасом.
— У тебя с этим парнем, похоже, много общего, — сказал капитан.
— Да, — согласилась Элли, удивляясь, почему он так напрягся.
У нее с Томасом нашлось много общих интересов — шахматы, нарды, поэзия, соколиная охота. Она была убеждена, что он дворянин. Но Томас уклонялся от ее расспросов почти так же искусно, как и капитан.
— Ему не нравится, когда вы называете его «парень». Томас — вполне взрослый мужчина.
— В самом деле?
В его голосе зазвучали стальные нотки, и от этого тревожная дрожь пробежала по ее позвоночнику. Он искоса взглянул на нее и бросил еще один камень. Когда он поморщился, Элли обеспокоенно бросилась к нему:
— Что случилось? Вам больно?
Он широко улыбнулся без малейшего раскаяния:
— Нет, я просто хотел посмотреть, станешь ли ты волноваться.
Элли укоризненно покачала головой. Он и в самом деле был неисправим. Но это больше ее не беспокоило. Впрочем, ему незачем было это знать.
— Сделайте это снова, и вам не придется притворятся.
Он только улыбнулся, чуть-чуть излишне самодовольно, на ее вкус.
— Тебе не интересно, что за сюрприз?
— Что толку проявлять любопытство, если вы все равно не скажете, сколько бы я ни просила?
— Есть и другие методы убеждения, Элли.
Что-то в его голосе странно подействовало на нее: ее бросило в жар, и колени у нее подогнулись. Это необъяснимое притяжение между ними становилось все сильнее и настойчивее, чтобы против него устоять. Когда она стояла вот так, совсем близко к нему, оно становилось почти неодолимым.
Игнорируя настойчивое побуждение коснуться его, Элли спросила:
— Когда вы собираетесь показать мне свой сюрприз?
— Через несколько часов. — Он указал на подёрнутое дымкой небо, которое для февраля все последнее время было на удивление свободно от туч. — Похоже, сегодня будет солнечный день.
Он оказался прав. И позже, когда Элли узнала, в чем состоял сюрприз, она была бесконечно благодарна ему за это.
Она стояла на высокой скале, тесно прижавшись к нему — полностью позабыв о своем намерении никогда к нему не прикасаться, — и смотрела с крутого обрыва на разбивающиеся о камни волны.
— Вы не способны быть серьезным. Это и есть ваш сюрприз?
Эрик усмехнулся и покачал головой:
— Сюрприз еще впереди, и я очень серьезен.
Несмотря на то, что день был достаточно теплым, Элли содрогнулась.
— Но ведь сейчас середина зимы.
— Раньше холодная вода тебя не останавливала.
Элли коротко рассмеялась, вглядываясь в глубокую синеву внизу.
Трудно поверить, что Сретение было всего девять дней назад.
— И смотрите, куда это меня завело. Не говоря уж о том, что мне потребовалось два дня, чтобы как следует отогреться.
Он улыбнулся:
— На этот раз тебе не потребуется столько времени, я обещаю.
Что-то в его тоне возбудило ее любопытство. Она изучающе посмотрела на него, Но он просто стоял с загадочным блеском в глазах.
«Неотразимый», — подумала она. Почти.
— Давай, Элли. Ты любишь плавать, — сказал он.
Откуда он узнал?
— Ты должна. Ты плаваешь как русалка.
Щеки ее запылали. Комплимент ей очень понравился — в особенности от лучшего пловца, которого она когда-либо знала.
Ястреб снял оружие, спрятал его за камнями, где его не видно было с дороги, и начал снимать одежду, беспечно отбрасывая ее в сторону. Элли словно пригвоздило к месту. Ей даже не пришло в голову подобрать и сложить его вещи.
— Где твоя любовь к приключениям?
Она не нашлась что ответить. С бешено бьющимся сердцем она наблюдала, как он стягивает с себя одну вещь за другой. У этого мужчины совсем не было стыда. И зачем он ему с этим телом, подобным остро отточенному боевому оружию? Он начал снимать через голову тунику, которую носил под доспехами, и Элли поняла, что следом полетят льняные штаны.
— Не надо! — закричала она в порыве девичьего смущения (и врожденного чувства самосохранения).
Он усмехнулся, и она поняла, что он просто испытывал ее. Неисправимый. Но, по крайней мере, он не заставил ее любоваться его обнаженной грудью и… остальным.
Капитан рассмеялся, и этот низкий, чуть хрипловатый звук дрожью отозвался в ее теле.
— Ну, как знаешь, — сказал он, пожав плечами. — Можешь понаблюдать, если так испугалась.
