— Я думал…
— Ты надеялся, — закончила она за него, — что я разрежу твои веревки, чтобы ты мог сбежать. — Она убрала кинжал в ножны, и Колин незаметно вздохнул с облегчением. — Как я и сказала, норманн, — презрительно усмехнулась она, — вы жалкие трусы.
Колин мрачно скривился. Как же мучительно разыгрывать из себя труса! Кровь Христова, ведь он как-никак рыцарь де Уэр! И даже среди этого прославленного класса сэр Колин дю Лак был известен своим бесстрашием. Он руководил битвой при Морее. В турнирах он завоевал бесчисленное количество призов за свою отвагу. Однажды он даже бросился в горящий дом, чтобы спасти горстку шлюх. Действительно, жалкий трус.
Хелена вздохнула, странно разочарованная. Она уже было начала думать, что этот норманн не такой, как все, что он может обладать какой-то крупицей смелости. Но нет, он оказался таким же малодушным, как остальные его соплеменники.
Может, и хорошо, что он оказался трусом, подумала Хелена. В конце концов, с пленниками-трусами гораздо легче управляться, чем с героями. И все же она почему-то чувствовала разочарование.
С неодобрительной ухмылкой она нагнулась над черной сумкой, которую оставил преступник, и развязала шнурок. Ей следовало догадаться, что норманн лжет. Шед был скрупулезно осторожен. Он не забыл бы сумку. На самом деле единственными свидетельством, которое когда-либо оставлял после себя Шед, была его «подпись» — черный нож, который он иногда втыкал в стену после совершения преступления.
Хелена открыла сумку. Внутри лежало несколько маленьких свертков. Возможно, вор забыл что-то ценное. Она осторожно развернула один из тряпичных свертков. В нем лежали два куска сыра. В другом лоскуте была завернута дюжина овсяных лепешек. В третьем свертке был увесистый кусок соленой свинины. И спелые вишни в кульке. Вор невольно устроил им настоящее пиршество.
— Может быть, твои монеты пропали и не зря! — крикнула она Колину. — Тут достаточно провизии как минимум еще на день.
— Провизии? Так он это оставил?
— Да, и в наказание за его преступление сегодня вечером ему придется страдать от пустого желудка.
— За ту цену, что я заплатил, это должны быть, по меньшей мере, инкрустированные золотом лебединые яйца, — сердито проворчал Колин. — У меня при себе было шесть шиллингов.
Хелена вскинула бровь:
— Без сомнения, шиллингов, выигранных у моего отца.
Лорд Геллир имел слабость к азартным играм и предавался им почти ежевечерне. У людей в Ривенлохе уже вошло в привычку тайно передавать основную массу своих выигрышей сестрам, чтобы они вернули их в казну замка. В таком случае частые проигрыши лорда не влияли на сундуки. Однако чужеземцы — дело другое. Они забирали свой выигрыш с собой, иногда только для того, чтобы проиграть его Шеду.
— В любом случае, — сказала Хелена, раскладывая свертки, — теперь мы не будем голодать.
— Если ты развяжешь меня, я начну заниматься кроликом.
— Развяжу тебя? После того как ты пытался сбежать? — Она покачала головой: — Нет, я тебе не доверяю.
— Но я даю тебе слово…
— Твое слово? Слово лжеца?
Его челюсть напряглась от стыда, и Хелена почти пожалела Колина, но, будь прокляты его глаза, он сам вызвал к себе недоверие.
— Ты должна освободить меня, — настаивал он. — Ты уже оставляла меня беспомощным, на милость вора. А что, если бы это был убийца? Что, если бы он решил убить меня?
Хелена напряглась. Вот об этом она не подумала. Что, если бы Колина действительно убили? Что, если бы она вернулась и нашла его мертвым? Зловещие картины — Колин в луже крови и Пейган рядом с виселицей, требующий обрушить месть на ее голову, — проползли в ее мозг, как страшная змея.
— Послушайте, миледи, это правда, что я лгал вам раньше, — признался он, — но больше — никогда. Я клянусь моей честью рыцаря Камелиарда.
Хелена колебалась. Обычно рыцари не клянутся своей честью направо и налево. И все же тот дурак, кто доверяет лжецу.
— Миледи, когда по лесу бродят воры, мы должны — оба — иметь руки и ноги свободными.
— Зачем? Чтобы я могла отбиваться от них, пока ты убегаешь?
Колин мрачно опустил взгляд, бормоча:
— Я не трус, которым вы меня считаете. Я никогда не оставлю женщину беззащитной.
Хелена самодовольно ухмыльнулась. Пока что она видела этому мало доказательств. И все же в словах Колина был резон. Они двое были противниками, но против общего врага лучше объединиться и защищаться вместе. Так или иначе, но после некоторого размышления она все-таки решила освободить его.
— Кинжал останется у меня, — сообщила ему Хелена, садясь на корточки, чтобы разрезать веревку на его лодыжке.
Когда она обошла его сзади, чтобы освободить запястья, то увидела, что он до мяса содрал кожу о веревки, пытаясь высвободиться. Хелена помрачнела от чувства вины. Бедный, несчастный трусишка, должно быть, испугался за свою жизнь, когда пришел вор. И частично это была ее вина, потому что она не подумала, что оставляет его таким уязвимым.
Когда веревки упали, Колин пошевелил пальцами и бегло осмотрел свои ободранные запястья.
— Тут в сундуке может быть мазь, — предложила она.
Он пожал плечами:
— Это всего лишь царапины. У меня бывало и похуже, в бою. — Колин встал и потер ладонью о ладонь. — Ну, а теперь давай сюда кролика. Я обещаю вам пир, миледи, — сказал он с легким поклоном и блеском в глазах, — такой, что ваш рот захлебнется слюной; а язык станет воспевать хвалы норманнам.
Хелена покачала головой в ответ на эту чепуху. Честно говоря, она была так голодна, что воспевала бы хвалы и коровьим лепешкам.
Пока Колин осваивался с кастрюлями и раздувал угли в очаге, Хелена караулила его, полулежа на тюфяке и медленно вертя в руках кинжал. Она смогла найти ему розмарин и мяту, но не нашла лука. Похоже, он не слишком огорчился. Если верить ему, норманн может сварить суп даже из камня.
— Мне нужен нож, — сказал Колин.
Хелена перестала вертеть кинжал. Единственный нож, который у нее был, она держала в руках. Разумно ли отдавать свое единственное оружие?
— Не беспокойся. Я верну его тебе, когда закончу. — После чего добавил многозначительно: — Даже если это и мой кинжал.
Она колебалась, ее живот урчал в предвкушении пира, а сердце было не на месте от мысли вооружить Колина.
Как раз перед тем, как ее живот победил в споре, он предложил:
— Если ты не доверяешь мне, почему бы тебе не позаимствовать нож вора? — Он показал в сторону окна. — Он оставил его вон там, в ставне.
У Хелены упало сердце, когда она взяла в руки знакомый черный клинок с его острым, как бритва лезвием и тонкой рукоятью. В Ривенлохе было три таких странных ножа. Все они пришли из одного источника — конфискованы у жертв Шеда.
Глава 6
Хелена сдвинула брови в глубокой задумчивости, водя пальцем по гладкой, как шелк, рукоятке
