мы не знали, что в бывшем СССР существовало множество лабораторий, запасающихся этим вирусом, который, при наихудшем развитии событий, сейчас становится доступным террористическим группировкам. Бог его знает, как этот вирус модифицировали инженеры-генетики. Более того, уже много лет не было призыва к всеобщей вакцинации против туберкулеза, но болезнь снова берет реванш, а устойчивые к лекарствам штаммы встречаются все чаще. Нам нужны вакцины против СПИДа и пандемического гриппа, но не предпринимается никаких совместных усилий по их разработке. Времени остается все меньше, леди и джентльмены. Нам необходимы вакцины, и немедленно!
Сигейт занял свое место. Молтби поблагодарил его и Вильямса.
— Думаю, теперь вам ясна проблема, леди и джентльмены. Мы отчаянно нуждаемся в новых вакцинах, но никто не хочет создавать их. Мы должны найти выход из этого тупика. Современная разведка полагает, что если мы в скором времени не придумаем новые вакцины против чумы, сибирской язвы, ботулизма и туберкулеза, мы можем попрощаться с западной цивилизацией. Премьер-министр и президент за прошедшие несколько недель на своем уровне сделали все, что могли, чтобы надавить на больших игроков в фармацевтическом бизнесе и убедить их принять участие в программе развития, но безуспешно. Эти люди решили, что на первом месте — их акционеры, что нет никакого смысла в инвестировании гигантских сумм в разработку вакцин, ведь все равно они увязнут на долгие годы в судах и проверках. И ко всему этому прибавляется «бонус» в виде адвокатов, постоянно дышащих им в спину. Вот почему мы вас всех собрали здесь. Мы должны найти выход из всей этой неразберихи!
— А вы не пробовали более мягкий подход? — поинтересовалась женщина, чья карточка на столе гласила, что она является старшим советником в Министерстве здравоохранения.
— Мы пытались уговорить их, — ответил американец, сидящий по правую руку от Молтби. Это был Джордж Циммерман, заместитель министра внутренних дел США. В его голосе явно присутствовал оттенок агрессии, который, как подумал Коутс, мог бы подтвердить, что этот тип «глупцов не жалует».
— Мы уже рассматривали и введение налоговых льгот и дополнительных грантов, но, возможно, эти ребята и так уже делают большие деньги. Они не заинтересованы. Мы в тупике.
— А если для компаний сделать обстановку более… комфортной для деятельности? — предложила женщина.
— Если вы имеете в виду смягчение правил и нормативов насчет судов и тестирований, управленцы не допустят этого. Общественность не допустит. Уже сейчас всё, что хоть каким-то образом касается безвредности лекарств, находится под пристальным наблюдением. Политическое самоубийство вообще никому не поможет. Случай с нашей вакциной против сибирской язвы как раз такой. У нас есть эта чертова вакцина, но мы не можем использовать ее для защиты наших ребят из-за какого-то долбанного судебного разбирательства, длящегося годами!
— Но ведь существуют реальные опасения по поводу безопасности данной конкретной вакцины, господин секретарь, — возразил седовласый мужчина в форме полковника британской армии.
— Реальные опасения, полковник, не спасут ваши задницы, когда полетят насекомые, зараженные этой гадостью.
— Нам нужно подвести итоги, — быстро вмешался Молтби, стараясь разрядить обстановку. — Послушайте, — обратился он к присутствующим, показывая тыльную сторону ладоней, подняв большие пальцы вверх, — мы все за разумные меры предосторожности, но, если честно, наступает момент, когда чрезмерная забота о безопасности может помешать нам вставать по утрам с постели. Общественность требует стопроцентной безопасности, когда дело касается вакцин, но они не могут получить ее. Это невозможно!
— Тогда каков допустимый уровень безопасности, министр? — спросил полковник.
Молтби пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся, будто ему задали вопрос, на который он не способен дать ответ.
Циммерман был более многословен.
— Если вы сталкиваетесь лицом к лицу с конкретной смертью, полковник, что угодно, дающее шанс более пятидесяти процентов спасти вас, стоит того, чтобы за это ухватиться.
Молтби не стал возражать, но посмотрел так, будто хотел, чтобы Циммерман выразился по- другому.
— Прошу прощения, джентльмены, — начала Линда Мейер, — возможно, я что-то пропустила, но действительно не совсем понимаю, что вы хотите, чтобы мы сделали?
Молтби посмотрел на Циммермана, который кивком дал понять, чтобы тот продолжал.
— Вы все здесь — самые выдающиеся и лучшие, кто есть у нас, когда дело доходит до вопросов здравоохранения и безопасности… по обе стороны баррикад. Нам нужно, чтобы вы использовали свою находчивость, инициативность и нашли решение. Нам необходимы вакцины против вирусов и бактерий, угрожающих нашей безопасности, и эти вакцины нужны нам быстро. Щедрое финансирование будет обеспечено для поддержки лучших идей, и поступать оно будет… отдельно и с минимальными бюрократическими проволочками.
— Так вы хотите, чтобы мы добились согласия фармацевтических компаний на содействие там, где вам не удалось? — уточнила женщина из Департамента здравоохранения.
— Это один из способов, — кивнул Молтби. — Но, возможно, существуют и другие. Кто знает? Мы взываем к инициативе от лучших умов, что у нас есть.
— Боже, мне нужно выпить! — пробормотал Коутс, когда они с Лэнгли направлялись в бар. — Ну и что ты обо всем это думаешь?
Около их столика материализовался официант, и Коутс заказал два больших джин-тоника.
— На ум приходят только молот и наковальня, — произнес Лэнгли. — Но давай на чистоту: все ждали, что это произойдет. Общественная одержимость безопасностью тормозит буквально все в Великобритании. Власти не могут установить треклятую рождественскую елку без того, чтобы не вмешались безопасники, а юристы переполошатся по поводу перспектив. Детей не пускают покататься на велосипедах, если бедолаг не упакуют в углеродное волокно.
— Мы должны оставить ободранные коленки в прошлом! — нараспев протянул Коутс.
— Так как нам убедить ученые головы, что им следует потратить время и деньги, разрабатывая новые вакцины для неблагодарной публики, которая потребует публичных обсуждений на канале новостей и консультаций со своими адвокатами прежде, чем они хотя бы рассмотрят возможность принять эти вакцины?
Коутс провел пальцем по краю своего бокала.
— Ну, Молтби ведь сказал, что деньги не будут большой проблемой… Это большой плюс.
— Но американец подчеркнул, что фармацевты и так купаются в деньгах.
— Ну да, большие компании…
— А у небольших компаний имеются необходимые средства? — Лэнгли уловил идею Коутса.
— У них, возможно, и нет средств, но вот мозги точно имеются, — задумчиво возразил Коутс. — Некоторых из самых лучших специалистов нашего поколения можно найти в маленьких биотехнологических компаниях. Как я вижу, у этой проблемы есть три аспекта: разработка новых вакцин, их проверка и, наконец, их производство в масштабах, достаточных для защиты всей нации. Давай делать по одному шагу за раз. Если у тебя нет вакцины, тебе нечего тестировать или производить в больших масштабах.
— Так, если я тебя правильно понял, ты предлагаешь использовать правительственные деньги, чтобы помочь небольшим биотехнологическим компаниям изобрести новые?
— Не совсем, — покачал головой Коутс, будто все еще обдумывая что-то. — Мы не сможем финансировать сотни небольших компаний, зная, что большинство из них все равно не преуспеют.
— Ну, они наверняка не собираются делать все самостоятельно, да и Сити не подойдет и на пушечный выстрел к инвестициям.
— Я вот тут больше думаю о призе, призе за успех.
Лэнгли широко открыл глаза.
— А знаешь, в этом что-то есть. Все любят призы и выигрыши. Кажется, существуют призы за всё. Иногда мне кажется, что не за горами тот день, когда мы увидим, как Воган вручает призы во время награждения сверкающих мусорщиков. Номинации «за удаление садового мусора» присуждаются…
