Уже не в первый раз за время своей карьеры в «Сай-Мед» Стивен обнаружил, что категорически не желает признавать то, что ему открывалось. Это очень неуютное ощущение, казалось, подрывало все, за что он боролся. Он уже давно перестал верить, будто правительство Великобритании в принципе нельзя было втянуть во что-то тайное или откровенно незаконное. Здравый смысл твердил, что они должны быть безжалостными, как и любой потенциальный противник, когда дело доходит до вопросов национальной безопасности. Но для Данбара было важно верить, что он по-прежнему работает на «хороших парней». Однако различие, казалось, становилось все менее и менее отчетливым.
На ничего не подозревающих школьниках провели некий эксперимент, да еще и с согласия правительства. Плюс ко всему добавилось убийство ученого, связанного с этим делом. Все это уже ни в какие ворота не лезло. Испугался ли Никол того, что натворил, и решил пролить свет на происходящее? Может, его «заткнули» из-за этого? Может, в Эдинбурге Скотта Холдейна убили потому, что тот тоже заподозрил, что творятся какие-то неэтичные или и вовсе незаконные дела?
Стивен никак не мог поверить в убийство, санкционированное правительством. Но, с другой стороны, самоубийство доктора Дэвида Келли[16] ни разу не показалось ему достаточно убедительным. С утра в первую очередь он наведет справки о состоянии здоровья всех детей с «зелеными наклейками». Если еще у кого-нибудь развилось заболевание, как у Кита Тэйлора или Триш Лионс, времена осторожных расспросов будут окончены. Нравится это Макмиллану или нет, но ему придется взять за горло Минздрав и потребовать объяснений. Что касается самих объяснений… по спине Стивена пробежал холодок, когда ему в голову пришла мысль: а ведь кто-то может решить, что выгоднее будет избавиться от «Сай-Мед», чем придумывать эти объяснения.
Он набрал номер Талли.
— Привет. Ты как? Где сейчас находишься?
Стивену было приятно, что голос женщины зазвучал радостно, когда она узнала его.
— Я недалеко от Кембриджа. Захотелось услышать тебя.
— Как мило! — произнесла Талли. — Рада, что ты позвонил. Есть особый повод? — Она не смогла скрыть подковырки в вопросе.
— Основы моей жизни трещат по швам, и я подумал, что ты могла бы помочь…
— Как?
— Крепкая выпивка и плечо, чтоб всплакнуть — сойдут для начала.
— Но ты же в Кембридже?
— У меня «Порш».
Талли рассмеялась и сдалась:
— Хорошо, хорошо, приезжай. Но если не успеешь до десяти вечера, можешь обо всем забыть, и даже не пытайся звонить. У меня завтра напряженный день.
— Уже еду.
Стивен нажал кнопку домофона на двери дома Талли. Было чуть больше половины десятого. Наградой для него стало приглашение войти. Он бегом поднялся по лестнице и обнаружил, что она стоит у входной двери, прислонившись к косяку. На ее губах играла улыбка. Она слегка покачала головой и сказала:
— Для человека, чьи жизненные устои трещат по швам, ты двигаешься довольно бодро.
— Данбары всегда были крепкими орешками, — улыбнулся в ответ Стивен, обвивая ее руками и крепко обнимая. — Рад тебя видеть!
— И я тебя…
Талли налила ему большую порцию джина с тоником и наполнила свой бокал вином.
— Ну-с, — начала она, присаживаясь рядом на диван, — расскажи тетушке Симмонс, что там у тебя стряслось?
Стивен криво ухмыльнулся.
— Я попытаюсь не сгущать краски, но все в высшей степени серьезно, да и не шутил я насчет своих переживаний. Кажется, что почва уходит из-под ног…
Талли видела, что у него на самом деле наступил какой-то кризис.
— Продолжай, — мягко попросила она.
Данбар рассказал, что ему удалось накопать и какие он сделал выводы, признавшись:
— Я просто не знаю, под каким еще углом посмотреть на все это!
— Но это просто возмутительно! — воскликнула Талли. — Опыты на детях? Просто в голове не укладывается!
— Уверен, когда правда всплывет наружу, все будет не так уж и жестоко, — заметил Стивен. — Наверняка кто-нибудь, как всегда, желал лучшего, но облажался по-крупному. Обычно тут на сцене появляется Правительство Ее Величества… но два убийства, чтобы ничего не выплыло? Все это продвигает ситуацию на совершенно иной уровень.
— Но ты не можешь быть абсолютно уверен, что этих людей убили, — произнесла Талли.
— Нет, но со стороны все выглядит именно так.
— Есть идеи, что именно ввели детям?
Стивен покачал головой.
— Нечто, что, по их мнению, должно было пойти на пользу, — нараспев произнес он.
— Как вакцина?
— Как вакцина. Только очень сложно представить, каким образом вакцина могла вызвать то, что я увидел. Тебе доводилось видеть некротический фасциит?
— Нет, слава богу! Ни разу.
— И не захочешь, поверь мне.
— Но если именно «вакцина» стала его причиной, разве это не означает, что всем детям угрожает опасность?
— Этого-то я и боюсь, — поджал губы Стивен. — Я собираюсь с утра проверить всех детей, попавших под раздачу. Хочу узнать текущее положение вещей.
— А если будут еще заболевшие?
— Тогда мы получаем национальную катастрофу в самом разгаре, которая может низвергнуть правительство… если они допустят подобное.
Талли посмотрела на него.
— Ты хочешь сказать, раз они уже убили двоих, чтобы не допустить огласки, они могут и не остановиться?
— Это-то и не дает мне покоя. Я думал, что работаю на «белые шляпы»…[17]
— Понимаю, в чем проблема, — задумчиво сказала Талли, отводя взгляд.
— Никто не знает, что я здесь, — сказал Стивен. — Никто в моем мире не знает, что ты вообще существуешь. Ты в безопасности.
— Ты читаешь мои мысли. — Талли смущенно улыбнулась.
— А ты мои можешь прочесть? — мягко поинтересовался Данбар, беря ее за руки.
— Стивен… я думала, мы оба решили, что это не очень хорошая идея…
— Я считаю, что это очень хорошая идея.
— Понимаю. Я просто вижу тебя во время национального кризиса?
— Если мы оба этого хотим, у нас может все получиться…
— Стивен…
Он притянул ее к себе, и первый же нерешительный поцелуй пробудил в них бурю страсти.
— Блииин… — прошептала Талли, обвивая его руками, — утром я пожалею об этом…
— Доброе утро, — произнес Стивен, протягивая кофе заспанной Талли, все еще лежащей в постели.
— О, боже! — встревожилась она. — Который час?
— Начало седьмого.
