Вомсли удивленно посмотрел на него. Он был известен вспыльчивым и несдержанным характером, и поэтому редко кто осмеливался перечить ему.
— Могу, и обязательно буду танцевать с этой дамой, ведь последний танец она обещала мне.
Джеймс буквально задрожал от злости, однако усилием воли заставил себя успокоиться. Он понимал, что если сейчас устроит скандал, то это ни к чему хорошему не приведет. Кроме того, ему не хотелось смущать Кэролайн.
— Очень хорошо, — сказал Джеймс Вомсли и, повернувшись к Кэролайн, спросил: — Может быть, вы позволите мне сопровождать вас к ужину?
— Я бы с удовольствием… — начала Кэролайн, но ее прервал Вомсли.
— К ужину ее буду сопровождать я.
Мужчины вызывающе смотрели друг на друга, и все поняли, что назревает ссора. Кэролайн положила руку на руку Джеймса, умоляя его не устраивать сцену, и он отступил в сторону.
Издав громкий вздох, который, вне всякого сомнения, был вздохом облегчения, леди Эндрюс подошла к Джеймсу. Наблюдая за тем, как лорд Кенион и Кэролайн занимают свои места среди танцующих пар, она улыбнулась.
— Вы сами виноваты, мистер Феррингтон, — сказала она. — Как только Кэролайн появилась в зале, мужчины сразу же окружили ее. Они все хотели, чтобы я представила их ей. — И, коснувшись руки Джеймса веером, добавила: — Так как вы еще никого не пригласили на танец, позвольте мне найти для вас пару.
Прежде чем прозвучали первые аккорды, леди Эндрюс представила Джеймса леди Марте, дебютантке из Йоркшира, и отвела их в танцевальную залу.
Джеймс танцевал с леди Мартой, потом — с мисс МакКей, а после нее — с леди Аланой. Однако все это время он не сводил глаз с Кэролайн. Она танцевала очень хорошо, умело смягчая неуклюжесть некоторых партнеров. Как только она выходила из танцевальной залы, к ней сразу же подходила леди Эндрюс, окруженная кавалерами, желающими быть представленными Кэролайн.
Джеймс даже начал жалеть о том, что помог Кэролайн попасть на этот бал. Когда Вомсли второй раз повел Кэролайн в танцевальную залу (оркестр как раз заиграл веселый сельский танец), Джеймс понял, что его терпению пришел конец. «Хватит с меня всех этих бальных церемоний и любезностей. Я больше не хочу ее ни с кем делить», — решил он. Его окончательно вывел из себя торжествующий взгляд Вомсли. Встав перед Кэролайн, лорд посмотрел на Джеймса с нескрываемым высокомерием.
«Этот джентльмен явно напрашивается на неприятности. Что ж, я сумею поставить его на место», — подумал Джеймс.
У него не было партнерши, и он не танцевал. Стоя в углу залы, Джеймс наблюдал за танцующими. Вомсли вел себя довольно фамильярно. Он позволял себе некоторые вольности, и Джеймса это раздражало все больше и больше. Во время танца Вомсли держался довольно близко от партнерши. Он флиртовал с ней и смешил ее. А один раз, когда дамы, образовав крут, начали танцевать вокруг джентльменов, даже обнял Кэролайн за талию.
Снова услышав смех Кэролайн, Джеймс понял, что пришло время действовать. «Вомсли не будет сопровождать Кэролайн к ужину», — решил он.
Дождавшись, когда Вомсли и Кэролайн, выполняя очередную фигуру, оказались рядом с ним, с изяществом истинного джентльмена Джеймс приблизился к танцующим и похлопал Вомсли по плечу. Прежде чем удивленный мужчина успел что-то сказать, Джеймс встал между ним и его партнершей.
Наконец Джеймс смог заключить Кэролайн в объятия. Он решил не останавливаться. Ему уже до смерти надоела душная танцевальная зала, светское общество и толпы мужчин, которые умирали от желания познакомиться с Кэролайн. С дерзостью корсара он закружил Кэролайн в танце и увлек ее к застекленной створчатой двери, ведущей на балкон, который выходил в сад.
Как только они оказались на балконе, Джеймс сразу остановился и, отпустив Кэролайн, закрыл дверь, прижавшись к ней спиной.
Изумленная Кэролайн смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Мистер Феррингтон, вам не следовало так поступать, — сказала она.
— Танец окончен, — ответил он и сквозь стеклянную дверь посмотрел на Вомсли.
Этот джентльмен ходил по танцевальной зале, ища Кэролайн. Когда же он понял, что ее там нет, он немедленно бросился к леди Эндрюс. Джеймс повернулся к Кэролайн.
— У музыкантов сейчас перерыв. Гости идут ужинать.
— Лорд Вомсли должен сопровождать меня к ужину. Я дала ему слово, — сказала Кэролайн. При свете луны ее голубое шелковое платье мерцало тусклым светом, а бриллиант на берете сверкал ярче, чем звезды на небе. Она казалась ему настоящей богиней… богиней луны.
Она была
— Я не боюсь его гнева, — заявил Джеймс.
— Мистер Феррингтон, прошу вас…
— Подарите мне только один танец, — тихо сказал он.
— Только один танец? — тряхнув головой, спросила она. — Еще вчера вы хотели, чтобы я стала вашей любовницей, а сегодня вам нужен только один танец. Вы хотите сказать, что за один день ваши потребности так изменились?
Отойдя от двери, Джеймс расправил плечи. Ему очень хотелось, чтобы Кэролайн поверила в его искренность.
— Я хочу сказать, что совершил глупость. У меня сложилось ложное впечатление. Простите меня за то, что я оскорбил вас.
На балконе было темно, и Кэролайн довольно долго всматривалась в его лицо. Наконец она нарушила молчание.
— Я принимаю ваши извинения, мистер Феррингтон, — сказала она. — Минерва рассказала мне всю историю от начала до конца. Она сказала, что это она подтолкнула вас к такому решению. Надеюсь, теперь вы понимаете, что моя тетка… как бы это сказать… — Кэролайн пыталась подобрать нужное слово, — несколько эксцентричная дама.
— Я думаю, что более уместно слово «колоритная», — произнес Джеймс. Кэролайн приняла его извинения, и он немного успокоился.
— Да, можно и так сказать. Несмотря ни на что, я ее очень люблю.
— И я понимаю почему.
Тяжело вздохнув, Кэролайн положила руку на каменные перила балкона. Ее следующие слова удивили Джеймса.
— И мое поведение накануне вечером вполне можно назвать весьма фривольным. — Подняв голову, она посмотрела на него. В ее глазах отражался лунный свет. — Простите меня за тот вечер и за все, что произошло между нами.
Джеймс положил свою руку на перила рядом с ее рукой.
— Кэро… леди Пирсон, поверьте, что я отношусь к вам с большим уважением. Все дело в том, что ни к одной женщине я не испытывал того, что испытываю к вам.
Его слова так удивили Кэролайн, что она, слегка приоткрыв рот, отступила назад.
Она ничего не ответила, и Джеймс ругал себя за излишнюю прямоту и несдержанность. Он отошел от нее и, посмотрев куда-то в темноту, сказал:
— Мне не следовало говорить вам о своих чувствах. Простите меня.
Кэролайн продолжала молчать. Повернувшись к ней, он увидел, что она смотрит на него широко раскрытыми глазами, в которых была настороженность и даже испуг. Затянувшееся молчание начинало действовать ему на нервы. Джеймс понимал, что ему нужно повернуться и уйти, оставив ее одну. Однако сделать это он не мог. Это было выше его сил.
— Вы когда-нибудь загадывали желания, глядя на звезды? — спросил Джеймс.
Ее, похоже, очень удивил этот вопрос.
— Я… нет, никогда, — едва слышно произнесла Кэролайн.
— А я загадывал, — сказал он. — Всякий раз, когда мне чего-нибудь очень сильно хотелось, смотрел на звезды и загадывал желание. — Он смущенно посмотрел на нее. — Все это глупо, не так ли? Однако мои
