день встанет во главе главного приватизационного ведомства. Но не судьба.
Анатолий Чубайс присутствовал на похоронах. Проникновенные речи Чубайса и его соратников были вполне в духе героев фильма «Крестный отец».
— Для меня Миша Маневич был не просто чиновником, — сказал Анатолий Борисович. — Нас объединяли общее дело и узы дружбы еще с институтских времен. Несмотря на бандитский беспредел, позиция команды реформаторов, полноправным членом которой был Михаил Маневич, остается неизменной. А в ответ мы будем действовать еще более жестко, невзирая на лица.
Ему вторил первый заместитель министра финансов Алексей Путин:
— Убийство председателя петербургского КУГИ не просто предупреждение городским властям, но и вызов всем нам… Вызов мы приняли, ведь заказчики прекрасно знали наши отношения… Для меня случившееся не только урок, но и толчок к действиям, и очень активным.
То, что речь шла не о мелкой бытовухе, но о высоких политических материях, было очевидно и по характеру преступления. Ликвидацией вице-губернатора занимались не просто специалисты, но суперпрофи. Диверсионная группа (4–5 человек) отслеживала по рации весь маршрут главного городского приватизатора. Схема покушения явно прорабатывалась в деталях — учли даже то, что при повороте на Невский проспект машина приватизатора обязательно притормозит. И самая поразительная деталь: киллер во время стрельбы не мог видеть своей жертвы! Он бил с чердака по крыше автомобиля, предполагая, что Маневич сидит справа от водителя (с тех пор все городские чиновники пересели на задние сиденья). Несмотря на то что правительственная «Вольво» двигалась на большой скорости и между ней и стрелком было не менее ста метров, пять из восьми пуль достигли цели. По мнению знающих людей, у местной «братвы» таких мастеров не было.
Следствием отрабатывались все возможные версии — в том числе бытовая. Например, допрашивали вдову, Марину Маневич, — интересовались, откуда у них в доме дорогой антиквариат.
Заказ на 176 тысяч долларов
Источники из криминальных кругов сообщали, что «заказ» на вице-губернатора Маневича был сделан из Москвы по политическим причинам и не связан с дальнейшей приватизацией в самом Петербурге. Выполнение заказа якобы шло через те же «крыши», которые в свое время организовали убийство Отари Квантришвили, а идея «профессионально завалить» Маневича на виду у всего города была высказана неким «политическим покровителем» убийства и транслировалась через ряд промежуточных бандитских звеньев. По информации тех же недостоверных источников, «заказ» оценивался в 176 тысяч долларов (небывало высокая ставка даже для такого громкого политического убийства), из которых непосредственным исполнителям якобы досталось порядка 20 процентов. Основная пропагандистская «задумка» акции, согласно этой версии, сводилась к тому, чтобы показать группе Чубайса, что после снятия Коха любой ее член может быть подвергнут «подобному же наказанию». Одновременно акция призвана была продемонстрировать, чем может закончиться «неправильное распределение» крупных объектов в пользу ОНЭКСИМ-банка.
Версия достаточно расплывчатая — за исключением последнего предположения о том, что Маневич, как и Чубайс, мог покровительствовать дружественной группе ОНЭКСИМ. К этой теме мы еще вернемся.
Авторы другой, более оригинальной версии намекали на то, что Маневича «порешили свои». Как раз в то время в самом разгаре было так называемое дело о коррупции во властных структурах города. Уже были арестованы некоторые городские чиновники, а следствие вовсю копало под Собчака и его супругу, депутата городского Законодательного собрания г-жу Нарусову. Известно, что команда Чубайса была полностью на стороне Собчака. Один из оперативников даже рассказывал мне, что Собчаку давно бы предъявили обвинение, но, хотя формально следователь — лицо процессуально независимое, фактически такого рода серьезные решения он должен согласовывать с начальством. А начальство — со Скуратовым, а Скуратов — с Ельциным. А президент советовался с Чубайсом, который в тот период еще был в фаворе. Так вот, Чубайс арестовывать Собчака не советовал.
В этой связи следствию необходимы были дополнительные данные о деятельности экс-мэра. Такими данными мог располагать глава КУГИ — по крайней мере, к нему специально приезжал личный представитель Скуратова и о чем-то беседовал. Авторы данной версии утверждают, что причиной убийства могли стать угрозы Маневича «сдать» Собчака. Например, Маневич мог рассказать, как Собчак получил в Голландии кредит в 60 млн. долларов для закупок оборудования под залог недвижимости города — сделка, против которой Маневич в свое время категорически возражал.
Некоторые аналитики были склонны рассматривать это преступление в свете других событий того же ряда. В связи с расстрелом Маневича вспомнили про недавнее убийство Евгения Хохлова — директора Ленинградского речного порта, входящего в структуру Северо-Западного речного пароходства (СЗРП). КУГИ выступал в арбитражном суде на стороне СЗРП и защищал предприятие от алчных кредиторов, требующих признать пароходство банкротом. В итоге суд решил дело в пользу СЗРП.
Впрочем, новый глава питерского КУГИ Герман Греф был убежден, что «заказ» никак не связан с профессиональной деятельностью Маневича. В интервью, которое г-н Греф давал мне прямо в своей служебной машине по дороге на очередное правительственное заседание (помню, я ехал и невольно поеживался — а вдруг и машину г-на Грефа решат обстрелять?), он последовательно опроверг все версии СМИ по этому поводу. В том числе ту, что «все дороги ведут в порт».
И все же она тоже заслуживает внимания. Этот действительно ценный объект — торговые ворота России на Балтийском море — давно планировалось выставить на торги. Наибольший интерес представлял федеральный пакет акций в 28,8 процента, который собирались передать городу, а затем продать. По каким-то не совсем ясным причинам продажа этого пакета постоянно тормозилась. Между тем членом совета директоров порта был Михаил Маневич. В связи с портовой версией наблюдатели вспоминали об убийстве в июне 1997 года другого питерского приватизатора, главы КУГИ Приморского района Александра Маймулы.
Кстати, в покупке упомянутого пакета акций, по некоторым данным, были заинтересованы концерн «Светлана» (уже владеющий крупным пакетом акций порта), ОНЭКСИМ-банк и российская фирма с финским капиталом «Несте-СПб» (финансировавшая на выборах Владимира Яковлева и владеющая пятой частью рынка нефтепродуктов Северо-Запада РФ). Через шесть дней после убийства Михаила Маневича, в ночь с 23 на 24 августа 1997 года, был застрелен вице-президент «Несте-СПб» г-н Мандрыкин.
Другой крупный проект, к разработке которого имел непосредственное отношение Михаил Маневич, — новая система сдачи в аренду городской недвижимости. Авторы законопроекта «О порядке определения арендной платы за нежилые помещения» впервые в стране предложили ввести единую, научно обоснованную методику выработки тарифов. Отныне цену должен определять компьютер, а не чиновник из муниципалитета (при прежней «системе» арендная плата в двух соседних особняках на Невском отличалась в 100 раз!). Если по старым тарифам город получал от арендаторов 500 миллиардов рублей в год, то по новым городская казна должна была пополняться на 1–1,5 триллиона (старыми) ежегодно.
Для крупных коммерческих структур это — многомиллионные убытки. С чем соглашался в беседе с автором этих строк и г-н Греф. «Но, — говорил он, — их интересы слишком разрознены — трудно представить, чтобы они пошли на некую совместную акцию».
«Тамбовцы» или «казанцы»?
Те, кто склонен за любым громким преступлением искать интересы крупных преступных группировок, после убийства Маневича заговорили о самой известной в Питере ОПГ — тамбовской. К тому времени считалось уже общеизвестным фактом, что люди, связанные с этой группировкой, проникли в
