на это. А шайку в десяток орков рыцарь смог бы положить даже один, без помощи оруженосца. Вот если бы оруженосец был один, то шанс у орков был. Впрочем, и оруженосец оруженосцу рознь. Ехавший с рыцарем был слишком юн, чтобы представлять смертельную опасность для орочьей шайки. Подросток со светлыми бровями, даже с рыжинкой, не казался сильным воином. Четырнадцать–пятнадцать лет на вид, с веселым и задорным лицом своим видом сильно контрастировал с его рыцарем, серьезным темнобровым моложавым мужчиной.
— Какие пустынные места! И все из–за орков. Ястред, скажи, а почему нельзя их полностью уничтожить? Собрал бы герцог рыцарей с дружинами, города дали бы ополчение, прошлись бы по всем орочьим местам.
— Ты думаешь, так легко их всех вырезать? — усмехнулся рыцарь.
— Но гоблинов еще двести лет назад совместное войско трех герцогов вырезало же!
— Вот именно, совместное войско. А сейчас разве герцоги объединятся? Каждый из них не прочь взять орков в союзники, лишь бы соседей–врагов ослабить. Да и орки не гоблины — размножаются стремительно. Допустим, собрали герцоги общее войско, прошлись по орочьим землям, но ведь все равно им всех не вырезать, где–нибудь несколько семейств может сохраниться и через десяток–другой лет они снова расплодятся. Но это дикие орки, а ты забыл про храмовников. Тех герцоги не трогают.
— Но орки–храмовники и не нападают на людей?
— Не нападают. Но ты еще, Хелг, скажи, что они хорошие и правильные.
— Б–р–р.., — оруженосец поежился. — Такая же мерзость, как и дикие.
— Ну–ну. А ведь храмовники спокойно ходят по нашим землям.
— И рабов забирают на жертвоприношения.
— А ты знаешь, Хелг, что там с ними делают?
— Это же известно всем, Ястред! На жертвенном камне им перерезают горло, окропляя камень в честь Ужасного Паа, а в храме бога Ивхе пленников сжигают в статуе Великого Ивхе.
— А дальше что с ними происходит?
— А что?
— Куда деваются тела?
-..?
— Их поедают орки. Которые храмовники. Кто–то из них любит кровь и сырое мясо, кто–то предпочитает мясо жареное. Никто не знает, откуда появились эти храмы, за многие сотни лет все позабылось, но храмовники всегда там были.
— Но ведь жрецы Паа и Ивхе люди…
— Люди, — согласился Ястред, — а мясо жертв, даже их кровь, что сбирается в выемке жертвенных камней, достается оркам. Двести лет назад войско людей уничтожило гоблинов. Тех было немного и вреда было немного. Но тогда хотели идти не на них, а на диких орков. Но жрецы запретили, и как думаешь, почему?
— Почему же, Ястред?
— А я не знаю, может, даже наш король не знает. Но года два назад, еще до того, как я тебя взял в оруженосцы, встретился мне в трактире на южном тракте один знакомый рыцарь. Посидели мы хорошо, вина выпили с ведро. И в разговоре, конечно, пьяном, он возьми, да и скажи, что жрецы подчиняются оркам–храмовникам, а не наоборот. Я тогда рассмеялся, а потом, уже позже, задумался: а что если он прав? Что такое жертвоприношения? Это много мяса, много крови. Так неужели храмовникам понравился бы поход против их диких собратий?
— И ты думаешь, это правда, Ястред?
— Не знаю, Хелг, не знаю. Но узнать хочу.
— А почему мы выбрали северную дорогу, южная короче и безопаснее?
— Не всегда короткий путь оказывается короче и не всегда безопасный безопасным. Здесь нам может грозить только большой орочий отряд, но они в такой количестве сюда не суются. А маленькие шайки нам не страшны.
Рыцарь неожиданно остановился.
— Смотри, человек!
На обочине дороги виднелась маленькая фигурка человека, привалившегося спиной и как–то боком к небольшому бревну. Когда путники к нему приблизились, то стало видно, что это мальчик лет тринадцати, довольно изможденный и одетый в какие–то лохмотья.
— Ястред, это мальчишка!
— Мальчик–раб, — сухо ответил рыцарь. — Волосы длинные.
— Беглый?
— Может быть, только откуда он бежал, здесь в округе ни души.
— Ты кто? — подъехавший к мальчишке Хелг спрыгнул с лошади.
Голубые глаза мальчишки были пусты и равнодушны, хотя на какой–то миг загорелись интересом, но тут же вновь потухли.
— Да он окоченел, Ястред!
— Было бы странно обратное, по утрам заморозки, да и днем не жарко, а это рванье его не согреет.
— Ты кто? — вновь спросил Хелг.
Мальчишка чуть покачал головой и слегка пожал плечами.
— Беглый? — спросил Ястред.
Мальчишка утвердительно кивнул головой, наклонив ее на грудь, светлые пряди волос упали на лоб.
— Ястред, он замерз.
— Я вижу.
— Ты ведь не бросишь его? Он же к ночи совсем замерзнет.
— Если орки не подберут… Странно, как он здесь очутился? Ладно, давай сделаем привал, разведи костер, дай мальчишке поесть, ставлю золотой, что он несколько дней не ел.
Хелг быстро расседлал обеих лошадей, задав им корм. Достал из седельной сумки копченое мясо, отрезав от него кусок и вручив его мальчишке, стал разводить костер.
Мальчик равнодушно посмотрел на кусок мяса, не спеша откусил от него, потом еще и начал алчно есть, вгрызаясь в него. Быстро поглотил пищу, теперь его стала бить дрожь. С трудом встав на ноги, одна из которых была в рваном башмаке, а другая и вовсе босая, он на не сгибающихся ногах заковылял в костру. Стал греться, жадно впитывая тепло пламени костра.
Тем временем Хелг уже успел поставить кипятиться котелок с водой.
— Так кто ты? — на этот раз вопрос задал рыцарь.
Мальчик вздрогнул и тихо сказал:
— Сашка.
— Беглый раб?
Мальчик, опустив глаза, кивнул головой.
— Рассказывай, — приказал рыцарь.
— Меня захватили две недели назад, отвезли на продажу…
— Кто захватил?
— Не знаю, какие–то люди с оружием. Там и орки были.
— Орки? — нахмурился Ястред? — Где это произошло?
— Я не знаю, я не здешний.
Действительно, мальчишка говорил с сильным акцентом, старательно подбирая слова.
— Орки какие?
— Я не понимаю…
— Голые или в кожаных накидках?
— Накидок не было. Ничего не было, голые.
— Значит, дикие… Ну, а дальше?
— Дальше привезли в город, отдали торговцу, он выставил меня и других на продажу. Но появились
