— А если они сейчас у Черного Герцога? Или, наоборот, его прадед не нашел их в подземелье и они до сих пор там?
— Череп он выкопал точно. Про судьбу шара, жезла и пирамиды мы не знали. Но если сейчас кто–то ими пользуется, значит, они не в подземелье. Значит, их тоже нашли. Найти могли только тогда, при прадеде Черного Герцога. Потому что после мы закрыли доступ к подземелью.
— А пирамида?
— Про ее судьбу мы ничего не знаем.
— А она не может оставаться в развалинах старого Лоэрна?
Орк недовольно скривился. Чувствовалось, что ему не хочется отвечать.
— Все это время мы копали развалины. Но там слишком обширные ходы. Вся гора ими изрыта. Ходы уходят глубоко вниз. Много потайных мест. Там, где мы раскопали, пирамиды нет.
— И все–таки, не могут эти артефакты оказаться у Черного Герцога?
Орк снова скривился, помолчал, потом нехотя ответил:
— Если они у него, то почему за эти сто лет ни он, ни его предки ими не воспользовались? Хотя какой–то из этих предметов может оказаться у него. Несколько месяцев назад мы поймали у развалин старого Лоэрна людей Герцога.
— Значит, Черный Герцог знал про артефакты и про развалины!
— Нет, он узнал про развалины от Селимана. Людей Герцога туда привел жрец.
— Правильно ли я понимаю, что мои люди должны бросить все силы на поиски любой информации об этих артефактах?
— Да.
— Но их поиски могут привести в самые дальние и неожиданные места. Я полагаю, что на развалинах старого Лоэрна им делать нечего. Есть ли в Атлантисе еще места, куда доступ моим людям будет запрещен?
— Им делать нечего там, где живем мы, храмовники. В остальные места они могут ходить.
— Во все места, где нет поселений храмовников?
— Да.
— И в места близкие с поселениями храмовников?
— Да.
— Я всё понял.
Когда храмовник ушел, Гандин даже забыл отдать приказ проветрить комнату. То, что ему был вынужден рассказать храмовник, помогло понять, почему орки три месяца назад убили его руками Селимана. Старый верховный жрец, видимо, решил сыграть собственную игру, каким–то образом договорившись с Черным Герцогом. Но их люди попались, всё выплыло наружу, и Селимана убили. Убили только за попытку прикоснуться к тайне артефактов. Информация, которую получил Гандин, жглась, смертельно жглась. Он был уверен, что как только оркам станет известна судьба этих артефактов, он будет тут же убит и заменен на другого верховного жреца, какого–нибудь послушного идиота. А раз так, то готовить убежище нужно начать уже незамедлительно. Неизвестно, сколько у него осталось времени.
Гандин позвонил в колокольчик и на пороге возник испуганный служка.
— Вызови ко мне Шемела. И проветри здесь всё. Эти слуги так воняют.
Шемел появился быстро, запах орка еще не выветрился. Впрочем, это даже хорошо, будет дополнительным стимулом в разговоре, напомнит, как Гандину удалось убить Селимана.
— Вчера после обряда никто не бросил мне вызов. Двадцать три человека и ни одного желающего. И в предыдущие два больших обряда тоже. Ты понимаешь почему?
— Почему же, господин?
— Ответ дурака. А мне казалось, что ты не дурак. Неужели я ошибся?
— Нет, нет, господин, простите, я неправильно ответил.
— А как нужно правильно ответить?
— Нужно было сказать: да, я понимаю почему, господин.
Гандин слегка улыбнулся.
— Со мной ты вежлив, зато в обращении со служками преображаешься, там ты совсем другой — наглый и крикливый.
— Господин, простите.
— Любишь власть?
— О, господин!
— Ты не ответил. Я жду ответа, но ответа не дурака. Итак?
— Да, господин, я люблю власть.
— У младшего жреца власти немного. У старшего жреца намного больше. В его власти храм на землях одного из герцогств Атлантиса. Я могу сделать тебя старшим жрецом.
— Господин, через месяц старший жрец гендованского храма может повторить судьбу своих предшественников.
Гандин рассмеялся.
— Нет, речь идет не об этом. К тому же больше таких обрядов не будет. Всё возвращается в обычное русло. А место старшего жреца еще нужно заслужить. Заслужишь — сделаю. Подберу тебе хороший храм, отправлю его старшего жреца на корм храмовникам. Это не трудно.
— Но, господин, жрец определяется в поединке, а я калека. С моей–то ногой.
— Зато у тебя есть глаза.
— О, господин, я понял. Спасибо, господин!
— Значит, так. На днях всех жрецов я отправляю на поиски, сообщу, что именно искать. Ты же под видом поисков поедешь на юг или на запад, в Хаммий лучше не ездить, там многолюдно. Хотя, если понадобится, то и туда. Возьмешь в помощь пару стражников. Поедешь, и будешь искать остров, про который мало кто знает. Остров должен быть пригоден для жилья. Вода, земля, а не камни. Лес на дрова. И все такое. Найдешь, вернешься, расскажешь. После этого я тебе дам полтора десятка стражников, пару помощников, денег. Твоя задача: завезти на остров крепких рабов, построить дома. Сделаешь — станешь старшим жрецом. Поедешь под видом купца. Если встретятся храмовники и возникнут проблемы, то скажешь, что ты от меня и выполняешь миссию, важную им.
Через день по южному тракту спешил купец в сопровождении двух молчаливых охранников. По внешнему виду его можно было принять за хаммийского купца. Тем более и его спутники внешне были похожи на хаммийцев. Разве что все они были не такими смуглыми, как жители южной страны Атлантиса.
Но хаммийцы, высокомерные и наглые в своем краю, на землях герцогств всегда вели себя вежливо, а когда надо, то и подобострастно. Даже незнакомому человеку хаммиец мог поклониться, ведь никогда не знаешь, что от того можно ожидать. С купленными северными рабами купцы вели себя уже совсем иначе. Это ведь рабы, которые должны бояться тени своего хозяина. Дрессировать рабов хаммийцы начинали уже на месте, где их покупали. Но если рабы думали, что те ужасы, свалившиеся на их головы, после того, как их купили на рабском рынке, это худшее, что их ждало в жизни, то рабы глубоко ошибались. Стоило хаммийцам прибыть к себе домой, как рабы вскоре мечтали о тех днях, что они провели в рабском ошейнике вне Хаммия.
Но этот купец, столь похожий на купца из Хаммия, вел себя совсем иначе. Он был нагл, высокомерен, а к владельцам постоялых дворов обращался с заметным презрением. Хозяева дворов тушевались, были в растерянности. Ведь хаммийцы так себя не ведут. Не аристократ же он? Но на аристократа проезжий купец никак не тянул. Можно было, конечно, приказать слугам вышвырнуть наглеца с постоялого двора, но желание хозяина пропадало, когда он встречался с глазами охранников купца. Эти могли зарезать, такое без труда читалось на их жестких лицах. Для них убить человека — раз плюнуть. И было заметно, что таких плевков в их жизни было немало. И это тоже, кстати, удивляло. Обычно охранники купцов были людьми спокойными, где–то даже степенными. Охранники преображались лишь тогда, когда на них нападали разбойники. Но такое в Атлантисе редкость. Бандитов в городах было много. Они воровали, грабили, случалось, и убивали. Но убийство купца, как и убийство аристократа, бандитам могло обойтись дорого. Правители провинций купцам благоволили, ведь те поставляли значительную часть городских налогов. А в
