имя.
— Серри, господин.
Эйгель вздрогнул и всмотрелся в лицо вошедшего. Нет, конечно же, это не тот мальчик из гендованской гостиницы. Впрочем, с тех пор прошло чуть ли не три года, пусть даже два с половиной, но стоявший мальчишка никак не был похож на того, оставшегося в старой жизни Эйгеля.
— Простите, господин, — сказал раб.
— За что прощать?
— Не знаю, господин. Я так всегда говорю, когда господа недовольны.
Точно те же слова, что и три года назад. Совпадение или?..
— Скажи, ты жил в Гендоване?
— Да, господин.
— И где?
— Я был рабом у хозяина гостиницы.
Эйгель подался вперед:
— И что дальше?
— На гостиницу напали, хозяина убили, а новый хозяин продал всех рабов, господин.
Невероятно. Тот ухоженный гостиничный слуга, совсем не худой, как многие другие рабы и этот измученный, истощенный и грязный до черноты мальчик — одно и то же лицо?!
— Простите, господин, — мальчишка вновь поклонился, а Эйгеля всего передернуло, и он оказался в каком — то ступоре.
Эйгель очнулся только после того, как солдат дал ему затрещину.
— Ты что, оглох?
— Нет, господин Вертик. Я… мне нужно к милорду Ястреду.
— А работу кто будет заканчивать?
— Но мне очень нужно.
— Надолго?
— Нет, то есть, не знаю. Наверное, нет. Я постараюсь побыстрей.
— Ладно, беги.
Когда Эйгель получил разрешение войти в палатку Ястреда, там он застал Хелга. Эйгель поклонился и, обратившись к рыцарю, сказал:
— Милорд, там среди рабов есть мальчик. Я его знаю. Он был слугой в гостинице в Гендоване. Нельзя ли что — нибудь сделать для него?
— Сделать? — Ястред удивленно поднял бровь. — Мы и так много сделали, спасли его от храмовников.
— Милорд, его нельзя отвозить к стенам Амариса. Он не выживет. Ему некуда идти.
— Вот как? Таких, как он, мы вчера освободили четыре десятка. И чем он лучше других? Тем, что ты его раньше видел?
— Не так, милорд. Его видел его светлость виконт Ларский. И он тогда за него вступился. И господин Хелг его видел. Когда его светлость ударили в голову и выкрали, этот мальчик проследил за бандитами и сообщил об этом господину Хелгу.
Ястред повернулся к своему бывшему оруженосцу.
— Что — то такое было. Какой — то гостиничный мальчишка, — Хелг передернул плечами.
— И что ты хочешь от нас?
— Я не знаю. Помочь мальчику. Он смелый.
— Каким образом помочь? Дать побольше денег?
— Нет, не то. Нельзя ли его оставить где — нибудь здесь? А то он пропадет.
— И где оставить?
— Можно его взять в сотню мальчиком — посыльным? Как меня.
— Ты свободный, а он раб. Разницу чувствуешь?
— Но ведь вы же освобождаете рабов. Тех, кого отвезли в Амарис, их освободили. Они теперь не рабы.
— И все — таки я не вижу причины помочь твоему мальчику.
— Его светлость два года назад помог. И сказал… ну… что он мог его выкупить, но не знал, как помочь дальше, как его устроить. А теперь его светлость владетельный господин.
— Ладно, приведи мальчишку, хоть посмотрим на него.
Эйгель умчался за Серри, а Ястред повернулся к Хелгу и сказал:
— Что скажешь?
— Не лежит у меня душа к этому бывшему баронету. Понимаю, что вроде ничего мальчишка, а когда увижу спину Ксандра, так такая злоба к этой семейке.
— Понимаю тебя. Но виконт неплохо к Эйгелю относится. О нем недавно вспоминал, интересовался, как он.
— Знать бы наверняка, что за причина у Эйгеля возиться с этим мальчишкой. Нет, мальчишка, вроде ничего. Не побоялся пойти за бандитами, хотя там на каждом шагу лилась кровь. А Эйгель, кстати, под столом сидел, и слова от страха вымолвить не мог.
— Значит, подходящий мальчишка?
В это время откинулся порог шатра и появился Эйгель с Серри. Тот низко поклонился опешившим офицерам и уставился взглядом в землю, как и положено поступать рабам в присутствии господ. А опешить было от чего. Настолько грязного и оборванного раба трудно было специально отыскать, но вот нашелся же.
— Посмотри мне в глаза.
Мальчик поднял голову. Усталый, измученный жизнью взгляд. Ястред нахмурился еще сильнее.
— Господин, пожалуйста, простите.
— За что?
— Не знаю. Господин сердится.
Ястред повернулся к Эйгелю.
— Ну и кого ты нам привел? Вшивое и грязное пугало.
— Милорд, пожалуйста! — Эйгель неожиданно бросился на колени. — Не прогоняйте его! Ему некуда идти.
— А я и не прогоняю. Но такого грязнулю видеть не желаю. Приведи его в надлежащий порядок, только потом можешь его привести снова.
— Спасибо, милорд!
Когда мальчики ушли, Ястред спросил Хелга:
— Узнал мальчишку?
— Откуда? У него слой грязи в палец. Тот, припоминаю, был чистеньким, опрятным, а у этого заплата на дыре и дыра на заплате. К тому же штаны с рубашкой достались с какого взрослого. Излишки рукавов и штанин пошли на заплаты.
— В вашей полусотне так и нет мальчишки — посыльного?
— Ксандр не берет. Не хочет, чтобы тот обстирывал командиров.
— Ну, да. Это у него и раньше было. Помню.
— Ты что, думаешь предложить этого мальчишку нам?
— Ты же знаешь, что на каждый отряд положено не больше одного. Больше можно, но уже за счет командира.
— Сумма не такая уж и большая. Две медянки мальцу на руки в седьмицу. И по медянке в день в казну за еду. Итого в месяц серебрянка. И разовая трата: комплект одежды, кинжал. Еще лошадь.
— Не в деньгах дело. Но в связи с этой арифметикой есть у меня задумка.
— Какая?
— У тебя, говоришь, не лежит душа к Эйгелю?
— Я до конца так и не поверил в его искреннее раскаяние. Хотя сейчас, как мне показалось, он был искренним. Действительно, хочет помочь этому мальчику. Так ты думаешь его брать к себе в отряд? Грязь
