— Ты его отдал мне, теперь он мой.
— Акси, за эту скоморошью безделушку дают золотой. Понимаешь: золотой!
— Отец, ты мало скопил золота? Одним больше, одним меньше.
— Но зачем тебе шлем? Ты даже не мальчишка, чтобы с ним играть.
— Им очень нужен этот шлем? Остальным содержимым не удовольствуются?
— Видела бы ты, как этот аристократ подпрыгнул, когда я сказал про шлем с рогами!
— Отец, посуди сам. Если им столь важен шлем, значит, золотой не цена. Проси больше.
— С ними опасно торговаться. Видела бы ты того, второго, что был с аристократом. Очень опасен. Неприятности будут, если не отдадим шлем. К тому же мы убили двоих их людей.
— Отец, ты дал слово, подарив мне шлем. Теперь он мой. Так?
— Да.
— Шлем скомороший? Не знаю, не разбираюсь я в них. Помнишь, шесть лет назад мы все вместе ездили в Каркел на ярмарку? Мама еще была жива. Мы с ней вдвоем посетили ведунью. И она наколдовала. Сказала, что мама скоро умрет. Осенью или зимой. Через два месяца мама умерла.
— Ты мне не говорила об этом.
— Мама просила. Не хотела тебя расстраивать. Она посмеивалась над пророчеством, но я видела, что смеется через силу. Она боялась. Поэтому мы и молчали. А когда мама вдруг слегла и в несколько дней… Я решила, что не буду говорить.
— Как же так, доченька…
— Отец, там было и второе пророчество. Для меня. Ведунья сказала про рогатый шлем. Сказала, жди рогатый шлем и не упусти его. Когда ты принес шлем, я сразу же вспомнила то пророчество. А теперь ты хочешь, чтобы я отдала шлем?
— А что еще там навещала эта ведьма?
— Больше ничего.
— И ты хочешь продать его подороже?
— Нет, не хочу.
— Но ты сказала, чтобы я просил за него больше.
— Я не знаю, как теперь выкрутиться, но шлем отдавать нельзя. Потребуй у них больше… или еще сделай что — нибудь, только не отдавай его.
— Нет, требовать больше нельзя. Назначишь за шлем пять золотых, думая, что не дадут. А если дадут?
— Ой!
— Вот то — то и оно. Надо думать. Риум, ты еще здесь?
— Бегу, отец…
В харчевню лесовики вернулись уже к полуночи. В помещении оставались только двое мужчин, остальные посетители уже разошлись. Увидев вносимый сундук, оба вскочили. Аристократ в нетерпении подбежал к входу, а его спутник остался в глубине зала, заняв удобную позицию, как для атаки, так и для обороны.
Ламинт открыл крышку и достал сломанный замок.
— А шлем? Где шлем?
— Дочки с сыном я не застал, ушли, появятся не скоро. Куда запрятан шлем, так и не нашел. Ждать их возвращения или идти в Лоэрн?
Аристократ вспыхнул, хотел что — то сказать, но остановился и задумался.
— И когда они вернутся?
— Может завтра, а может через день или два.
— Тогда, в Лоэрн.
— Хорошо, утром мы выйдем.
— Мы пойдем с вами.
— Зачем?
— Шлема нет, детей нет, а потом и вы исчезните.
— Хорошо. Но сейчас ночь. Утром, вместо того, чтобы идти в Лоэрн, мы потеряем полдня, пока дойдем сюда за вами, а потом обратно.
— Зачем терять время? Вы останетесь на ночь здесь.
— Все равно потеряем время, пока пешком дойдем до нашего леса.
— Не пешком, а на конях.
— Но нас трое, а вас двое, да и весим мы немало.
— Нас девять. Плюс вы. А лошадей мы вам дадим. Еще трое наших солдат останутся здесь. Один в харчевне, двое в другом месте. И если мы не вернемся, то…
— Я понял, милорд. Но в лесу лошади будут только мешать и задерживать.
— Как это?
— В лесу много бурелома, человек пролезет, а лошади или переломают ноги или придется делать большие крюки. То же самое с болотистой местностью. Человек пройдет, он более легкий, а лошади увязнут.
— Но пешком…
— До сторожки можно доехать верхом, это сэкономит время, но через лес лучше пешком.
— И долго?
— Если пешком, то этим утром выезжаем и прибудем на место послезавтра к вечеру. Путь с одной ночевкой в лесу. Если верхом, то на день дольше. И не все лошади дойдут.
— Значит, пешком. Тогда ложимся, завтра рано вставать. Пусть хозяин даст вам место для ночлега, а мои солдаты вас будут охранять. Можете спать спокойно, — усмехнулся аристократ.
Чуть наступил рассвет, как все уже были на ногах, стоящие во дворе постоялого двора кони были уже оседланы, ждали только аристократа, вскоре появился и тот и всадники рысью двинулись в сторону леса. Въехав в него, Ламинта спросили, далеко ли до сторожки. Тот ответил, что меньше версты. Тогда аристократ скомандовал остановиться и велел всем сойти на землю. Передав лошадей одному из солдат, который должен был отвести их обратно, аристократ со своим десятником и шестью солдатами вместе с лесовиками двинулся вглубь леса. При этом, узнав, в какой стороне расположена сторожка, велел Ламинту сделать крюк и обойти ее стороной. Осторожный, бережется, боясь стрел оставшихся в лесу его обитателей, понял старший лесовик.
С такой же предосторожностью выбрали и место для ночлега, отвергнув первоначально предложенное Ламинтом, разбив лагерь в нескольких верстах в стороне.
Путники шли быстро, поэтому из леса вышли еще засветло. Деревня, где жил кузнец, виднелась вдали на пригорке, туда все сразу и направились. Хозяина кузни застали на месте, тот как раз что — то отбивал молотом.
— Уважаемый, я тебе продал десять ржавых мечей. Ты их еще не использовал?
— Ты уже получил плату и если считаешь, что она мала, то я тебя к тому не неволил.
— Ты ошибаешься, кузнец. Я пришел не из — за этого. Уважаемый милорд хочет купить у тебя эти железки. Они его заинтересовали.
Кузнец поклонился аристократу.
— Какую цену ты хочешь за них получить?
— Ползолотого!
— В двадцать раз больше, чем я тебе продал? Пять серебрянок.
— Пятнадцать!
— За десять негодных мечей, два из которых сломались от первого же удара? Восемь. По серебрянке за меч.
— Мечей десять, а то, что два из них сломаны, так их можно заново отковать.
— Нет, нельзя трогать! — вмешался аристократ.
— Хорошо, десять серебрянок, продолжил торговаться Ламинт. — Сколько мечей, столько монет. Неси мечи.
— Деньги.
