королевская сотня и доказательств никаких. Наоборот, стоит только рассказать правду, как схватят не Лайса, а Исасу. Но отомстить надо. И тогда Левий предложил интересный план.
— Есть здесь один купец. Очень богатый. Фиридор. Слышал о таком?
— Нет.
— Эх ты. Впрочем, понятно, откуда тебе, только мелких лавочников и знаешь. У этого Фиридора хорошая защита. Барон Мориак. Человек короля. А это сам понимаешь.
— И…?
— В тот вечер, когда этого Лайса не будет в казарме, мы навестим купца. А ты подбросишь этому Лайсу золотишко. Только так, чтобы тот до утра ничего не заподозрил. Утром его возьмут. Виселица обеспечена. Подтвердишь, что тот пришел поздно ночью.
— Этого мало.
— У купца служанка. Она опознает его.
— А купец и остальные в доме?
— В живых останется только служанка.
— А она согласится?
— Никуда не денется. У нее трое детей. И без мужа. Ради детей все подтвердит.
— Хорошо придумано. Только как бы потом не растрепала.
— Через пару дней она и дети поедут в Хаммий.
Исаса и Летий рассмеялись.
— Возьми — ка эти два браслета и подвеску. Их и подбросишь. Куда положишь?
— Думаю, в сундук на самое дно. А подвеску под его матрас.
— Хорошо, там их и найдут. За эти безделушки с тебя пять золотых.
— Сколько?
— Пять.
— Они больше трех не стоят. Я лучше свои найду.
— Знаю, что найдешь. На пару серебрянок, так? Нет, обнаружить у этого Лайса должны хорошие вещи. И дорогие. Потому бери эти и будешь должен пять золотых.
— Четыре.
— И двадцать серебрянок.
— Только десять.
— Ладно. Значит, за четыре золотых и десять серебрянок. Только смотри, не пожадничай, всё подложи. Чтобы поверили.
— Ладно.
— Значит, сундук и матрас. Там и найдем.
На следующий день Лайс удачно для Исасы ушел куда — то вместе с десятником. Исаса тут же дал знать Летию, а сам проскользнул в комнату Лайса, благо все комнаты в казарме не только не запирались, но и не имели дверей. От других каждая отгораживалась лишь куском материи. Быстро засунув золото в сундук и под матрас, Исаса в радостном нетерпении стал дожидаться Лайса. Если тот вернется рано, многие подтвердят это. Это плохо. А если придет вместе с десятником? Это и вовсе был худший вариант. Ноксон сможет свидетельствовать в пользу Лайса. И поверят ли тогда служанке? Должны поверить. В крайнем случае, можно сказать, что десятник подкуплен.
К радости хаммийца Лайс появился поздним вечером и без десятника. Все солдаты его десятка уже спали, ведь завтра вставать ни свет, ни заря — их десяток заступал на дежурство. Но на всякий случай, если Лайс спать не ляжет, а захочет зачем — то полезть в свой сундук, Исаса предложил тому выпить вина или сыграть в кости. Но лоэрнец, к радости Исасы, отказался и лег спать. Все получилось, как нельзя лучше. Теперь остальное зависит от Левия. Как — то он справится?
Следующим утром Исаса в нетерпении ходил взад — вперед на участке, где он нес дежурство. Из небольшого бокового окошка была немного видна часть двора, примыкающая к входу в замок. Появление стражников он пропустил, увидев лишь концовку действия. Связанного Лайса вели четверо хаммийцев и громко смеялись. Значит, у Левия все получилось.
А после того, как стража и арестованный Лайс покинули замок, его нашел Ноксон.
— Что скажешь про дело Лайса?
— Про какое дело, уважаемый?
— За которое его сейчас арестовали.
— Арестовали? Я даже не знал. А за что арестовали? Кто арестовал?
— Постой, постой… А ты не встречался сейчас со стражей?
— Нет, уважаемый Ноксон. Совсем не встречался. А зачем мне это надо?
— Тогда почему они сказали, что ты видел, что Лайс вернулся в казарму далеко за полночь?
— Я говорил? Нет, я сейчас не говорил.
— Вот и я думаю, откуда тогда они знают про тебя, если они с тобой не встречались? А ведь сказали, что ты видел.
— Я видел. Этот Лайс пришел в казарму очень поздно. Наверно за полночь. Это я видел. Но сказать не успел.
— Кто — то из вас врет, а парню теперь на виселицу идти.
— Ай — ай — ай. Но ведь купца убил.
— А ты только что сказал, что вообще ничего не знаешь, за что арестовали Лайса.
— Эй, уважаемый! Есть такой богатый человек. Зовут Сахет. Есть у него племянник, совсем молоденький мальчик, младше меня. Он очень хочет стать гвардейцем. Сахет заплатит. А?
— Ах ты… Еще не обжился, а начинаешь…
— Двадцать Табуру, четыре золотых тебе. Цифры я знаю.
— Неужели ты думаешь, что я своего солдата сдам? Я тебя самого сдам.
— Тебе не поверят. Поверят мне. Там еще служанка есть. Она тоже видела. А про тебя скажут, что Лайса выгораживаешь. Соглашайся на четыре золотых!
— Нет!.. Десять и ни медянкой меньше. Я за бесценок своих солдат не отдаю.
— Эй! У меня совсем денег не будет. Весь я еще задолжал Сахету четыре золотых. Где мне еще взять?
— А где хочешь. Этому Сахету надо, пусть и платит.
Идея увеличить цену для Сахета, Исасе не очень понравилась. Но где еще взять денег? На Сахете можно было заработать десять золотых. Но отсюда надо вычесть четыре золотых, которые Исаса с братом задолжали ростовщику. Остается шесть золотых. Но теперь Ноксон требует десять золотых — это на шесть больше предыдущих расценок. Значит, Исаса ничего не заработает. Прискорбно. Да еще отдать Левию четыре золотых с серебрянками за подброшенное Лайсу золото. Эх, придется потребовать у Сахета, чтобы тот сделал доплату. А это будет возможно, если только племянник получит место старшего солдата гвардии.
— Ладно, Ноксон, десять, так десять. Но тогда мальчишке надо отдать место старшего солдата.
— Что?! Даже не мечтай!
Оставив Исасу в расстроенных чувствах, Ноксон вернулся на свое место, где после обеда узнал неожиданную весть. Король выгнал барона Табура с должности их командира. Слишком заворовался. Завел гарем любовниц, да еще и таких наглых! И личная сотня его величества при Табуре совсем деградировала. А кому, как не ей заниматься охраной короля.
А новым их командиром Пургес Первый назначил барона Шогена. Вот новость, так новость! Дело в том, что Шоген был приближенным еще у короля Френдига, а Пургес, придя к власти, окружил себя только выходцами из своего таренского графства. Своим он больше доверял, чем остальным. Точнее, всем остальным он совсем не доверял, а своим — только по необходимости. И вот теперь чужака на такую важную должность! Видимо, совсем дела плохи в королевстве, если его величество не смог найти кого — нибудь из своих людей.
Барон Шоген был всегда лоялен к Пургесу. И когда тот был еще графом и когда надел корону. В Лоэрне за ним закрепилась репутация сильного и в меру честного человека. Именно эти качества, видимо, оказались решающими при выборе нового командира личной сотни короля.
