партию листьев заработает в несколько раз больше, чем обычно. И еще два будущих сбора урожая, прежде чем завязать с этим, тоже принесут очень хорошие деньги. Правда, к тому времени Сапожника для реализации товара не будет в живых, так появится новый канал сбыта — напрямую через воров. Хотя канал очень ненадежный. Проболтаются стражникам и всё, конец. Но ведь не сразу разговоры пойдут. На два раза канала хватит.
— Ты вот что, Сапожник, особо не расстраивайся. Твоя доля десятая, значит, получишь семьдесят пять золотых. И дальше будешь столько же иметь. Через того покупателя. Ты меня с ним не своди и вообще про меня молчок. Так что, всё твое будет, без тебя никому не обойтись. Мало того, глядишь, и воровская гильдия тебе что — нибудь подбросит. За услугу. Ты же главный. Требуй с их доли тоже десятую часть.
— Надо же, а я не додумался. Ну, хитрец, так хитрец!
— Тогда считай: с этой партии получишь от меня семьдесят пять золотых и от воров двадцать пять. Сколько всего? А всего твоих сто золотых будет. И это только за одно дело. А их по три в году. Ох, чувствую, скоро будешь купцом первой гильдии!
— Ну, ты и скажешь… Купец первой гильдии… Хм — м…
— Будешь, будешь! Не сомневайся. Ты это, листья сейчас не забирай, пусть пока у меня побудут, а как подойдет дело к продаже, тогда и заберешь.
— И то верно.
— А про листочки ты скажешь Медянщику и скажешь вот что…
На следующий день, еле дождавшись второй половины дня, Сапожник входил в дом Медянщика, одного из главных лиц в воровском мире Гендована. За три с лишним года, пока Хитрец отсутствовал, среди воровской верхушки произошли заметные изменения, появились новые лица, многих из них Хитрец совсем не знал. А среди старых Медянщик отличался большей разумностью и осторожностью. Попади Сапожник к кому — нибудь другому, тот, не задумываясь, захочет отобрать весь товар и сам его продать. А вот Медянщик несколько раз подумает, прежде чем решиться на такой вариант. А как товара не окажется? Тогда и двести пятьдесят золотых испарятся.
Медянщику Сапожник сказал, что есть человек, который знает поставщика листочков. Сам ли знает или только через кого — то, он, Сапожник, не ведает. Но выход на поставщика есть точно.
— И когда тот привезет товар?
— Он уже привез. Десять мешков по две тысячи листьев в каждом. На тысячу золотых. Тот человек велел спросить, какая твоя доля за наводку на покупателя?
— Сам знаешь, половина.
— Половина от чего?
— От денег.
— Э, нет. Листочки здесь продаются по серебрянке, а твой покупатель платит по две. Значит, половину надо считать от барыша.
— Ладно, решено. Где найти этого твоего человека?
— Погоди, Медянщик. А что заработаю я?
— Ты?
— Просто так я пришел? Тут дело такое, опасное. Меньше, чем на десятую долю от твоего барыша, не подпишусь.
— Двадцать пять золотых, не жирно ли будет?
— Ты сводишь с покупателем, я с человеком, за которым продавец. Нет, десятая доля — честная доля.
— Ладно, согласен. Где найти того человека?
— Погоди, я сначала должен взглянуть на деньги. Может, обманка?
— Тогда и я — на листочки.
— Листочки он покажет.
— Когда?
— А когда скажешь. Скажешь сегодня — завтра увидишь. Завтра скажешь — послезавтра будет.
— Тогда давай завтра, зачем тянуть?
— Хорошо. Но и ты покупателю скажи про денежки.
— Куда идти за листочками?
— Завтра до обеда заходи ко мне, я и отведу к тому человеку. За городом дело будет. Передам тебя ему, а тот отведет дальше.
— А сам чего же не пойдешь?
— А мне это надо? Меньше знаешь, больше дышишь.
— И то верно. Тогда завтра нас жди.
— Кого это нас?
— Меня и ребят моих.
— А они зачем?
— За городом неспокойно, сам знаешь.
— Ну, как скажешь. А тот покупатель будет?
— Позову и его.
— Тогда путем…
На следующий день в полдень во двор дома Сапожника въехали сани, на которых разместились пятеро мужиков. Один из них, Медянщик, соскочил и зашел в дом.
— А где покупатель?
— Он мне доверяет. Покажешь товар мне.
— А зачем столько народа взял?
— В таких делах лишними не будут.
— Ох, не нравится мне это.
— Не нравится, не ешь. Про двадцать пять золотых, забыл?
— Ох. Ладно, поехали.
Сани с шестью людьми выехали из южных ворот города и направились по проселочной дороге на юго — восток. Проехав несколько верст, Сапожник остановил лошадь, соскочил с саней и стал громко ухать. У опушки леса появилась фигура, закутанная в плащ, и махнула рукой.
— Ну, вот, можно идти.
Шестеро мужчин углубились в лес. Сапожник с тревогой заметил, что его спутники достали длинные ножи, но промолчал. Выйдя на большую лесную полянку, они увидели на противоположном конце ту же закутанную в плащ фигуру и стопку больших мешков. На этот раз Медянщик заметил, что плащ у незнакомца наброшен на голову и верхнюю часть туловища. А ниже пояса на скрывающем свое лицо человеке можно было увидеть надетую кольчугу. И еще он заметил красивые, явно дорогие, сапоги.
Бандиты двинулись к противоположному краю поляны. Однако не успели пройти и трети пути, как сзади из — за деревьев показалось еще восемь человек, вооруженных более основательно, чем первая группа.
— Медянщик! Ты куда? Тебе придется поделиться со мной и моими людьми.
— Следишь, Сарай?
— А хоть бы и так? Я могу взять всё, но честно предлагаю тебе третью часть.
— Третью?
— Да, третью. Это много. Не согласишься, тогда заберем всё. Куда тебе и твоим недоноскам с дешевыми ножичками против нас? Соглашайся, пока я добрый.
— А ты у хозяина спросил? — кивнув на по — прежнему неподвижно стоящую фигуру в плаще, ответил Медянщик.
— А кто он такой? Навоз.
— Навоз? — проскрипел незнакомец низким голосом. — Навоз, это ты со своими людьми. Этих восьмерых убейте! — громко воскликнул незнакомец.
Из — за деревьев появились вооруженные солдаты, натягивая луки и направляя на бандитов арбалеты. Во вторую группу бандитов полетели стрелы и арбалетные болты. Четверо упали, пятый, со стрелой в плече, стоял, согнувшись, и тихонько выл. Трое, оставшихся невредимыми, стремглав бросились
