Хризалида

15 марта 1929, Софрино — Перловка

«Как стая вспугнутая птиц…»

Как стая вспугнутая птиц,
Взметнулись мысли и умчались.
Как иероглифы гробниц,
Следы писанья их остались.

Напрасно силюсь их прочесть,
Душа задумалась глубоко
И темную приемлет весть
Как злое предвещанье рока.

4 марта 1930, Томилино

«Сосны, ели, над буграми…»

Сосны, ели, над буграми
Рощи белые берез
К автобусной тусклой раме
Под жужжание колес
Прилетают, улетают;
Даль печальна и мутна,
Но, как снег весенний, тает
Злых обманов пелена,
И в спокойствии суровом
Там, за снежной пеленой,
Вырастает правды новой
Лик нежданный предо мной.

27 марта 1930

«Опустела горница моя…»

Опустела горница моя,
Унесли иконы и картины,
Молчалив стоит в углу рояль,
И над ним нависла паутина.

В секретере старом пустота,
Сожжены заветные тетради.
К дням минувшим больше нет моста,
Да и к будущим его уже не надо.

28 апреля 1930, Томилино

«Уж предрассветной бирюзою…»

Уж предрассветной бирюзою
Просвечен теплый небосклон.
Сверкает радужной слезою
Звезда сквозь переплет окон.

И так глядит, так чутко дышит,
Как будто в сердце у меня
Тьму разогнать дано ей свыше
Волшебством звездного огня.

5 июля 1930, Верея

«Небо точно в перьях голубиных…»

Небо точно в перьях голубиных,
В сизых недвижимых облаках,
За пустынной сумрачной равниной
Тусклым оком светится река.

Меркнет, гаснет с каждою минутой