Хризалида

— Я умираю, — сказала росинка
Гроздьям душистым.
И юное дерево в страхе
От слова «смерть» встрепенулось,
Но солнечный луч погладил
С улыбкой кружево листьев
И всем сказал в Эдеме:

— Вернется дождинкой росинка,
И в этом таинство смерти.

3 февраля 1921, Москва

«Отчего ты, звездочка моя…»

Наташе

Отчего ты, звездочка моя,
На меня глядишь с такой боязнью?
Или думаешь, что сердце перед казнью
Обвинило в чем-либо тебя?

Как лазурь безоблачного неба,
Предо мной душа твоя чиста,
Если жизнь не может дать мне хлеба,
Если чаша дней моих пуста,

Не с тобою пред лицом Господним
Встану я в день Страшного суда,
Да и тот, кто мне для муки дан,
Может быть, уже прощен сегодня.

[1921]

Парк в Удино

А.В. Тарасевич

Аллеи лиственниц лимонных,
Темно-зеленый бархат пихт.
И в розово-янтарных кленах,
И в липах ржаво-золотых

Прорвались синие просветы
В такую глубь, в такую высь,
Где все вопросы и ответы
В кристалл Безмолвия слились.

Но храм, убогий и забвенный,
В плакучем золоте берез
С такою верой дерзновенной
Свой крест в безмолвие вознес.

10–16 сентября 1921, Удино

О Ростове

На решетках балкона
Вялых рыб ожерелье.
А внизу граммофона
Хриплый тон и веселье.

Нежных ликов девичьих
Молодое томленье
И сольфеджий привычных
Монотонное пенье.

Рой детей сиротливых
В тесной клетке двора.
Всё так живо, так живо,
Точно было вчера.

1921, Москва