Хризалида

Стонет эхо прошлых голосов.
Впереди забвенья ветер веет,
Задувая чей-то дальний зов.

Кто зовет, куда зовет, не знаю,
Этот голос называя «Ты».
Память сердца гаснет, изменяет
Дорогие светлые черты.

И душа понять уже не смеет,
Это Ты иль это призрак Твой,
Или смерть тропинку озаряет
Ей в ответ на стон ее глухой.

[1917–1918]. Киев

«Мне так легко переселяться…»

Мне так легко переселяться
В иную плоть, в чужие сны,
Но мне наскучило скитаться
В пределах здешней стороны.

То видеть молодости оком,
То детства ясный мир вкушать.
Пора, пора в краю далеком
Единый лик свой отыскать.

1920, Ростов

«Многоочиты Херувимы…»

Многоочиты Херувимы,
Шестикрылаты Серафимы…
И не такой ли нашу плоть
Замыслил в день шестой Господь?

Но тварной воли отпаденье
Провидя, грех, измену, смерть,
Бог заключил свое творенье
В нечистый ил, в земную персть.

И змий сказал жене: я в страсти
Миры с тобою обтеку
И свыше — ангельскою властью
Уста и очи облеку.

Отверзну все врата познанья,
И все «хочу», и все «могу».
И в беспредельном ликованьи
Тобой в твореньи дух сожгу.

Июль 1920, Ростов

«Голубая тень на сером камне…»

Голубая тень на сером камне.
Золотой акации шатер.
И такой забытый, милый, дальний,
Синий-синий неба взор.

Всей душой мятежной и усталой
Я откликнусь на его привет.
Лейся, лейся лаской запоздалой,
Мой Единый Свет.

17 сентября 1920, Ростов

«Тот во мне, кто как дитя смеется…»

Тот во мне, кто как дитя смеется,
Для кого всегда цветет весна,