Райли, спотыкаясь, поднялся по ступеням своего неосвещенного городского дома и начал колотить в дверь, пока слуга не впустил его.
Шатаясь, он вошел в библиотеку, налил виски и рухнул в кресло. Эйприл не одобрила бы то, что он пьет. Черт, будь она проклята! Она — причина его боли.
Он вытер лицо шейным платком, который давно развязал. Наконец он почувствовал отупение и сквозь опущенные веки оглядел комнату. Там, в дальнем углу, громоздился багаж, приготовленный для их медового месяца в Греции, куда они должны были отправиться через неделю. Пьяный туман не помешал ему разглядеть инициалы на сундуках: Э.Х.
Эйприл Хоторн.
Содержимое стакана пролилось на пол, когда Райли закрыл лицо руками.
Грохот.
Кто-то барабанил в дверь.
Райли очнулся от сна и пробурчал что-то неразборчивое. Стук не прекратился. Он выругался. Пожалуй, нужно уволить слугу за то, что допустил такой шум, когда хозяин дома, да еще в таком состоянии.
Сбросив с себя оцепенение, Райли сел. В висках болезненно стучало. Господи, у него сейчас мозги вылетят из ушей. Он обхватил голову руками. А может, этот ужасный звук гнездится в его собственной голове?
Грохот не прекращался. Кто-то стучал в парадную дверь.
Часы на камине показывали половину пятого утра.
Райли попытался встать, и к горлу подступила тошнота. Пошатываясь, он добрался до входной двери.
— Кто там?
Во рту был отвратительный привкус лошадиного навоза.
— Откройте дверь во имя закона.
Преодолевая тошноту, Райли распахнул дверь. Трое рослых мужчин прошли в дом мимо него.
— Лорд Блэкхит? У нас приказ арестовать маркизу Блэкхит.
— Кого?
— Вашу жену, сэр.
Райли провел ладонью по лицу, чувствуя под пальцами колючую щетину.
— По какому обвинению, констебль?
— По обвинению в вымогательстве, сэр. Прошу вас, сэр, проводить нас к ней.
— Минуту. На каком основании предъявляется это обвинение?
— У судьи полицейского суда есть свидетельство ее вины.
— Свидетельство? От кого оно исходит?
— Сэр, у меня приказ доставить ее в полицию. Мне обыскать дом?
— Я хочу знать, кто выдвигает обвинение против моей жены. Я требую.
— Сэр, если вы не будете сговорчивы…
— Констебль, вы знаете, кто я? Я окружной судья его величества…
— Он знает, кто ты, Райли. — В дом вошел Нордем. — Мы все знаем.
Райли отшатнулся:
— Ты?!
У Нордема до сих пор не сошел синяк на левой скуле.
— Прости, старина, не хочется прерывать твою первую мрачную ночь, но у меня есть долг перед правосудием.
У Райли глаза налились кровью.
— Правосудие требует, чтобы мы с тобой рассчитались.
— Скоро мы это сделаем. А сейчас есть другое важное дело. Найдите даму, констебль.
— Ее здесь нет, — сказал Райли, не спуская глаз Нордема.
— Да будет тебе. Ты же не думаешь, что мы поверим, что она и в первую брачную ночь тебя обманула?
Глаза Райли метали молнии, руки чесались от желания придушить Нордема.
— Ее здесь нет.
— Старина, ты, должно быть, теряешь чувство меры. Обыщите дом.
— Не стоит зря стараться. Если мою жену обвиняют в преступлении, за это преступление отвечу я. Вместо нее заберите меня.
Констебли в замешательстве посмотрели на Нордема.
— Как благородно с твоей стороны! — с издевательской усмешкой произнес Нордем. — Но ведь это Эйприл…
— В соответствии со статусом замужней женщины муж обязан отвечать за преступления жены и за ее долги. Ты должен это знать, если хоть в какой-то мере знаком с законами.
Нордем скривился, и Райли понял, что расстроил его планы.
Нордем вызывающе скрестил руки на груди.
— В память о нашей прежней дружбе я дам тебе еще одну возможность, чтобы выдать свою жену. Подумай о своей карьере, о репутации. А также о том, каково тебе будет сидеть в тюрьме с негодяями и преступниками, которых ты сам туда упрятал. Отдай мне ее, пусть она сама отвечает за содеянное. Прими мой совет — это последний совет, который я дам тебе как твой поверенный и как твой друг.
Райли уже подумал об этом. Но мысль об Эйприл в Ньюгейтской тюрьме повергла его в ужас. Несмотря на то, что она сделала, и несмотря на то что он хотел выбросить ее из своего сердца, он слишком любил ее, чтобы подвергнуть такому испытанию. С момента как он встретил ее, любовь к мисс Эйприл Роуз Джардин стала самым большим счастьем, которое он когда-либо знал… и вечным проклятием. И к тому же он не доставит Нордему подобного удовольствия.
— Лучшие друзья становятся злейшими врагами, не так ли? Но только дурак принимает совет противника.
Нордем вскинул голову:
— Пусть будет так — Он наклонился и прошептал Райли на ухо: — Видишь ли, мне не терпится увидеть тебя утром, когда ты полностью осознаешь, что сделал. Тогда я напомню тебе, что ты был настолько пьян, что не мог сказать, кто из вас двоих должен находиться в тюрьме.
Не отводя глаз, Райли ответил:
— Возможно, ты прав. У некоторых ослов четыре ноги, а у некоторых — две, и в настоящий момент я слишком пьян, чтобы определить, каким ослом являешься ты.
Торжествующая улыбка сошла с лица Нордема, он размахнулся и ударил Райли в живот.
Тот согнулся, с трудом удерживая рвоту.
— Уведите его! — приказал Нордем.
Глава 17
Эйприл проснулась после двенадцати часов сна с ясной головой и страшно злая.
Черт бы его побрал! Кем он себя возомнил? Да как он посмел наказать ее непонятно за что и испортить день свадьбы?! Она этого так не оставит. Она немедленно отправится в Лондон и заставит его выслушать ее объяснения, даже если для этого ей придется его связать.
И будь проклят этот мерзавец Нордем и его гнусный шантаж! В семействе Хоторнов и так достаточно секретов, не хватало только заиметь свой. Она готова рассказать Райли все, что произошло. Она обязана это сделать. Его так называемый друг оказался редким подлецом, и Райли должен об этом знать.
В доказательство она покажет ему записку с угрозами на вырванной из дневника странице.
Эйприл спустилась в холл и сказала дворецкому:
— Форрестер, пожалуйста, попросите мистера Уилкинза приготовить для меня карету.
