его убить кого-нибудь. Не желая брать на себя ответственность за такое деяние, он подумал, что полученная от государства санкция снимет личную ответственность с гипнотизера. Он писал:
Любой «несчастный случай», который может произойти при проведении экспериментов, будет просто списан на те людские потери, которые являются неотъемлемой составной частью боевых действий.
После Пёрл-Харбора Эстебрукс выступил со своими предложениями перед ОСС, но они не были поддержаны в правительстве. Никто не захотел возложить на себя ответственность за доведение эксперимента до его логического завершения. Ему пришлось ограничиться сочинением книг, посвященных использованию гипноза на войне. Подобно троянской прорицательнице Кассандре, он пытался предупредить Америку об опасности управления человеком под гипнозом. В написанном им в 1945 г. романе «Смерть разума» («Death in the Mind») рассматривался ряд казавшихся предательскими действий, совершенных представителями союзников: например, капитан американской подводной лодки торпедирует свой собственный боевой корабль, а прекрасная героиня начинает совершать иррациональные поступки, приносящие выгоду противнику.
Герой романа, секретный агент Джонни Ивенс, проведя опасное расследование, узнает, что немцы гипнотизировали персонал союзников, заставляя их выполнять приказы нацистов. Ивенс и его сотрудники, потрясенные многообразием способов использования против них гипноза, переходят к разработке сложных методов противодействия, а затем не могут не прибегнуть к их реализации. Героиня, уже подвергнутая жестоким пыткам, возражает. Она говорит, что заставлять людей поступать тем или иным образом — «это отвратительный способ ведения боевых действий». Мучающие ее угрызения совести отметает Джонни Ивенс, ее шеф и любовник. Он отправляется к немцам, «чтобы управлять их мыслями; превращать их в предателей; заставлять их работать на нас».
В послевоенный период, когда создавался аппарат национальной безопасности США, руководители ЦРУ возложили на себя миссию Джонни Ивенса, выразив ее почти теми же словами. Ричард Хелмс, Сид Готлиб, Джон Гиттингер, Джордж Уайт и многие другие предприняли далеко идущую сложную атаку против человеческого разума. Как в области гипноза, так и во многих других областях ученые, еще более активные, чем Джон Эстебрукс, стремились получить согласие ЦРУ на проведение тех экспериментов, ответственность за которые они не решались взять на себя. Порой персонал ЦРУ сотрудничал с учеными, в других случаях агенты ЦРУ проводили эксперименты самостоятельно. Они воздействовали на мозг многих людей, причем некоторым неизбежно нанося вред, скрывали и преуменьшали последствия своих действий. В итоге они дожили до того времени, когда возникли сомнения в отношении их собственного душевного здоровья.
Глава 2
Холодная война против разума
Вскоре после создания ЦРУ его сотрудники начали проводить предварительные разработки по наркотикам и гипнозу, однако программа управления поведением человека начала работать только после того, как в 1949 г. венгерское правительство провело судебный процесс против кардинала Миндсенти. С остекленевшим взглядом Миндсенти признавался в преступлениях, которые он, очевидно, не совершал. Его признания напоминали московские процессы 1937–1938 гг., во время которых преданные партийные аппаратчики признавались в совершении невероятных преступлений. Упомянутые процессы, как и ряд послевоенных процессов в других странах Восточной Европы, казались нереальными инсценировками. Сотрудники ЦРУ почувствовали, что им необходимо понять, как коммунистам удалось зомбировать обвиняемых. В отношении процесса Миндсенти в секретном меморандуме ЦРУ заявлялось, что «некоторая неизвестная сила» управляла кардиналом; далее высказывалось предположение, что его гипнотизировали.
Летом 1949 г. глава научной разведки ЦРУ совершил специальную поездку в Западную Европу, чтобы получить более подробные сведения о происходящем в Советском Союзе и «применить специальные методы ведения допросов с целью оценки русской практики». Иными словами, опасаясь того, что коммунисты могут испытывать наркотики и гипноз на заключенных, один из руководителей ЦРУ использовал такие методы на беженцах и пленных из Восточной Европы.
Вернувшись в США, он рекомендовал следующие меры: во-первых, предпринять в рамках ЦРУ попытку освобождения Миндсенти; и, во-вторых, подготовить в ЦРУ и послать в Европу команду, обученную «специальным» методам ведения допросов того типа, которыми оно уже ранее пользовалось в Европе.
К весне 1950 г. в нескольких других отделениях ЦРУ также планировалось оперативное применение гипноза. Управление безопасности, главной задачей которого была защита персонала ЦРУ и его помещений от противника, приступило к централизации всей деятельности в этой области и в других областях, связанных с бихевиористикой. Шеф безопасности Шеффилд Эдвардс, бывший армейский полковник, которому через десять лет предстояло руководить совместными операциями ЦРУ и мафии, взял на себя инициативу, созвав совещание всех заинтересованных отделений ЦРУ и предложив, чтобы проводящие допросы команды формировались под руководством Управления безопасности. Этому управлению предстояло использовать сформированные команды для проверки агентов и выявления перебежчиков по всему ЦРУ.
Предполагалось, что в состав каждой команды будут входить психиатр, эксперт по полиграфу (детектору лжи), обученный гипнозу, и техник. Эдвардс согласился не использовать команды в своих операциях без разрешения комитета высокого уровня. Разработанному проекту было дано кодовое наименование BLUEBIRD, которое, подобно всем наименованиям в ЦРУ, не имело смыслового значения, кроме как, быть может, для выбравшего его лица. Этой программе Эдвардс присвоил гриф «сверхсекретно» и подчеркнул крайнюю необходимость соблюдения секретности. 20 апреля 1950 г. директор ЦРУ Роско Хилленкеттер одобрил проект BLUEBIRD и использование тайных фондов для финансирования его самых секретных направлений. Теперь разработанная в ЦРУ программа по контролю поведения имела бюрократическую структуру.
Шеф научной разведки присутствовал на первом совещании по проекту BLUEBIRD в управлении Шеффилда Эдвардса и уверил присутствовавших в том, что его отделение продолжит усилия по сбору всей информации, относящейся к зарубежным — особенно русским — разработкам в области бихевиористики.
Вскоре его представитель обратился к протоколам Нюрнбергского трибунала с целью обнаружить что-либо полезное для проекта BLUEBIRD. По мнению психолога ЦРУ, просматривавшего материал по немецким научным разработкам, там не содержалось ничего полезного. Он вспоминает: «Это настоящий ужас, но мы узнали, на что способны люди. Они проводили эксперименты по болевому порогу, но во всем было столько садизма, что полезные данные отсутствовали… Очень интересно, как выдерживали жертвы».
По крайней мере вначале между учеными и проводившими допросы сотрудниками ЦРУ имело место сотрудничество. Исследователи из Управления безопасности (не имевшие теоретической базы, но с опытом полицейской службы) и исследователи из научной разведки (с небольшим опытом оперативной работы, но с хорошей академической подготовкой) совместно работали над открытыми публикациями и секретными отчетами. Они быстро поняли, что единственный способ создания эффективной защиты от контроля над разумом состоял в том, чтобы осознать его наступательный потенциал. Линия раздела между атакой и обороной, при условии ее существования, стала вскоре настолько размытой, что утратила всякое значение. Почти в каждом документе ЦРУ подчеркивались такие задачи, как «доведение управляемого человека до состояния, при котором он будет выполнять наши указания против своего желания и даже действуя против таких основных законов природы, как чувство самосохранения». Прочитав такой меморандум, один из сотрудников ЦРУ написал своему шефу: «Если предполагается выдать такие цели за исследование оборонительных возможностей, то они не скрывают истинных намерений».
