им исследовать. Это относилось к Гайду и Гарольду Абрамсону, нью-йоркскому аллергологу, который стал первым распространителем ЛСД, дав его нескольким из своих коллег.
Абрамсон описал всевозможные эксперименты с этим препаратом, например эксперименты, проводившиеся на бойцовых рыбках и улитках[38], однако ни слова не написал о своих первых экспериментах с ЛСД, проведенных по поручению управления. В одном из документов 1953 г. Сид Готлиб дает перечень тем, по которым он предлагал Абрамсону провести исследования, расходуя на них те 85 тыс. долл., которые были ему предоставлены от управления. Готлиб хотел получить «оперативные материалы, связанные со следующими темами: a. нарушение памяти; b. дискредитация за счет отклоняющегося (аберрантного) поведения; c. изменение сексуальных партнеров; d. получение информации; e. суггестивность; f. выработка зависимости».
Д-р Хэррис Исбелл, работу которого, с согласия директора Национального института здравоохранения, ЦРУ финансировало через ВМФ, публиковал свои основные открытия, однако он не упоминал, откуда брал своих подопытных. В качестве директора Исследовательского центра по борьбе с наркоманией при крупнейшем Федеральном специализированном госпитале в Лексингтоне, штат Кентукки, он имел доступ к практически находящейся в заключении популяции.
Обитатели знали, что если они добровольно согласятся участвовать в программе Исбелла, то в награду получат либо наркотик по своему выбору, либо им будет сокращен срок пребывания в заключении. В большинстве случаев выбирали наркотики — обычно героин или морфий такой чистоты, которую редко встретишь на улице. Люди давали согласие в письменной форме, но им не сообщали название экспериментального препарата или его возможное воздействие. Правда, большой роли это не играло, поскольку «добровольцы», вероятно, согласились бы на все, лишь бы получить жесткий наркотик.
Предоставив в распоряжение Исбелла почти неограниченное количество испытуемых, сотрудники TSS использовали лексингтонский центр как место для быстрой проверки перспективных, но непроверенных наркотиков и для специальных экспериментов, которые было бы нелегко провести в другом месте.
Например, Исбелл провел одно исследование, для участия в котором было бы невозможно получить добровольное согласие студентов. В течение 77 дней он — непрерывно — продержал на ЛСД семь человек[39]. Такой эксперимент в равной мере внушает ужас и удивление как приверженцам, так и противникам ЛСД.
Примерно через 20 лет после ранних работ Исбелла писавший о контркультуре журналист Хантер С. Томсон порадовал и напугал своих читателей отчетами о длившихся несколько дней наркотических «пиршествах», в течение которых он чувствовал, как его мозг выкипает на солнце, нервы наматываются на колючую проволоку, ограждающую крепостной форт, а остальные ощущения сводятся к ощущениям наших пресмыкающихся предков. Даже Томсон содрогнулся бы при мысли о непрерывном пребывании на ЛСД в течение 77 дней, едва ли эта мысль показалась бы ему забавной. Но для д-ра Исбелла это был просто еще один очередной эксперимент. В середине эксперимента он записывал: «У меня семь пациентов, которые принимают препарат в течение более 42 дней», что, по его словам, было «наиболее поразительной толерантностью к воздействию наркотиков, с которой я когда-либо встречался». Исбелл пытался «найти предел этой выносливости», давая своим подопытным увеличенные втрое и вчетверо дозы ЛСД.
Исполненный любопытства, Исбелл испробовал на них широкий круг непроверенных наркотиков. Как только из ЦРУ или NIMH поступала новая партия скополамина, буфонтенина, он немедленно приступал к опытам.
Удовольствие, испытываемое им от выполняемой работы, порой проскальзывало в скучных строках научных отчетов. Он сообщает своему контактеру из Управления: «Как только я смогу ввести присланное снадобье одному-двум подопытным, я немедленно напишу вам письмо».
Однако он не проявляет никаких чувств в отношении своих подопытных. Среди нескольких записанных комментариев встречаются жалобы на их страх перед врачами, на отсутствие полной откровенности в описании своих переживаний, столь желательной для экспериментаторов. Попытка, предпринятая Исбеллом, «преодолеть барьеры» в общении с подопытными, которые почти все были чернокожими наркоманами, не увенчалась успехом; в итоге он приходит к заключению: «По всей вероятности, поведение такого рода следует ожидать от пациентов подобного типа». Связь с ними была утрачена; вероятно, они не связывали свое состояние с последствиями проведенных над ними экспериментов.
Один из подопытных субъектов, которого нам удалось найти, находился у д-ра Исбелла лишь недолгое время. Эдди Флауэрсу было только 19 лет, и он находился в Лексингтоне около года, когда подписал согласие на участие в программе Исбелла. Он солгал, заявив, что ему 21 год. Единственное, к чему он стремился, были наркотики. Он переместился в экспериментальное крыло госпиталя, где еда была получше и можно было слушать музыку. Он любил героин, но ничего не знал о таких наркотиках, как ЛСД. Однажды он принял что-то с печеньем из муки грубого помола. Никто не сообщил ему название препарата, но его описание позволяет заключить, что он совершил «странствие», притом довольно тяжелое.
«Это было самое отвратительное дерьмо, которое у меня когда-либо было», — говорит он. Он страдал и галлюцинировал в течение 16 или 17 часов. «Я был напуган. Больше я не хотел его принимать». Все же в этом эксперименте Флауэрс заработал достаточно «пунктов», чтобы потребовать свое вознаграждение в героине. Все, что ему требовалось сделать, — это постучать в маленькое окошечко в конце коридора. Там находился запас наркотиков. У находившегося там человека был список с обозначенным в нем количеством наркотиков, находившемся на счету каждого пациента. Флауэрсу просто следовало сказать, какое количество он желает снять, и отметить, в каком виде хочет его получить.
«При желании можно было получить его в виде укола в вену», — вспоминает Флауэрс, ныне работающий в вашингтонском реабилитационном центре для наркоманов.
Д-р Исбелл отказывается давать интервью. В 1975 г. он сообщил сенатскому подкомитету, что система оплаты наркотиками досталась ему от прежнего руководства, когда он пришел в Лексингтон, и что «таков был принятый в те дни порядок… Этический кодекс не был столь высоко развит, а также была потребность в сведениях, чтобы обеспечить защиту населения и оценить опасность применения наркотиков… Лично я полагаю, что мы провели работу отлично».
На каждого Исбелла, Гайда или Абрамсона, которые выполняли работу для TSS по контракту, приходились десятки других, служивших простыми информаторами ЦРУ, причем некоторые действовали неосознанно, иные же вполне сознательно. Несколько раз в год каждый руководитель проекта TSS проводил совещания с десятками признанных экспертов. Как говорит один из бывших руководителей ЦРУ, «это был единственный способ, позволявший немногочисленному штату, находившемуся в распоряжении Сида Готлиба, оставаться в первых рядах зарождавшихся поведенческих наук. Эту работу невозможно было осуществить путем написания диссертаций или с помощью библиотечных поисков». Сотрудники TSS всегда просили, чтобы контактеры сообщали им имена других людей, с которыми можно было поговорить, и контактеры связывали их с другими представлявшими для них интерес учеными.
В проводимых по ЛСД исследованиях сотрудники TSS пользовались данными, собираемыми для них энергичными учеными, работающими по контрактам, в частности данными, полученными Гарольдом Абрамсоном. Он регулярно общался буквально со всеми лицами, заинтересованными в этом препарате, включая первых исследователей, которые не финансировались управлением или военными, и передавал свои данные в ЦРУ. Помимо того, он выполнял функции секретаря на двух регулярно проводившихся конференциях, которые финансировались бывшим вспомогательным каналом управления — фондом Мейси. Каждая серия этих конференций проводилась в 1950-е гг. на протяжении более чем пятилетнего периода. Одна из них была посвящена рассмотрению проблем сознания, другая — проблем нейрофармакологии. Указанные конференции фонда Мейси проводились раз в год в приятной обстановке Принстон Инн. На них собирались ведущие исследователи, работавшие по контрактам на TSS (и на военных), входившие в группу, состоявшую примерно из 25 человек и опиравшуюся на столь любимый специалистами TSS многопрофильный тыл. Участники были представителями разных общественных наук. В их число входили такие знаменитости, как Маргарет Мед и Джин Пиаджет. Обсуждаемые на конференциях вопросы обычно отражали интересы TSS того периода. Здесь рождались идеи, позволявшие исследователям участвовать в дальнейшей их реализации.
В качестве еще одного источника наркотиков ТЗЗ рассматривала фармацевтические компании,
