затем уходил, оставляя ее наедине с магнитофоном, на котором проигрывались отрывки из ее последней встречи с ним. Насколько нам известно, ни один из исследователей, работавших с ЛСД, никогда не подвергал своих пациентов опасности совершить наркотическое «странствие» без надзора специалиста — и уж, конечно, не в продолжение двух месяцев, когда, как вытекает из записей в истории болезни, ей вводили ЛСД 14 раз. Пациентка вспоминает: «Это было ужасно. Вам страшно. Кажется, что вы ушли куда-то и не можете вернуться».
Предполагалось, что она будет записывать все, что ей придет в голову во время прослушивания магнитофонной ленты, но часто ей становилось так страшно, что она не могла писать. Когда она пытается вспомнить свои страхи, она начинает говорить быстрее. «Становишься совсем маленькой. Готова упасть с лестницы — и вот летишь в бездну, и это так далеко, а ты такая маленькая. Как Алиса. Где же таблетка, которая сделает тебя большой, и ты белка, и ты не можешь выбраться из клетки, и кто-то собирается убить тебя». Затем, внезапно, пациентка переключается и внятно произносит: «Произошли весьма странные события».
Пациентка ненавидела лечение с использованием ЛСД. Несколько раз она говорила Камерону о своем желании прекратить лечение; а психиатр, полуобняв ее, говорил: «Девочка (так он называл всех пациенток), разве ты не хочешь выздороветь, вернуться домой, увидеть мужа?». Она помнит чувство вины, которое испытывала, когда не выполняла указания врача; мысль огорчить Камерона, которого она обожествляла, буквально сокрушала ее. После того как Камерон несколько раз отговаривал ее от прекращения лечения, она все же вынуждена была это сделать. Покинув госпиталь, она оставалась его частной пациенткой. В 1963 г. он вновь положил ее в госпиталь для более интенсивного психического стимулирования. Она говорит: «Я думала, что он Бог. Не знаю, как я могла быть такой глупой… Многие из нас были наивными. Мы думали, что психиатры имеют ответы на все вопросы. И что с нами был величайший психиатр в мире, со всеми возможными званиями».
Выступая в защиту Камерона, один из его бывших коллег говорит, что этот человек действительно заботился о своих пациентах. Он хотел вылечить их. Один работавший у него в штате психолог писал:
Его ужасала утрата человеческого потенциала, ярко выраженная в молодых людях, разум которых был искажен тем, что тогда называли шизофренией. Такие же чувства он испытывал в отношении утраты мудрости пожилыми людьми в связи с ухудшением памяти. Для него цель оправдывала средства. Когда имеешь дело со снижением человеческого потенциала, легко принять такую точку зрения.
Камерон уволился внезапно в 1964 г. без объяснения причин. Сменивший его доктор Роберт Клегхорн сделал шаг, беспрецедентный в академическом мире, для которого характерно взаимное славословие. Он поручил психиатру и психологу, не связанным с Камероном, изучить его метод электросудорожной терапии. Они установили, что 60 % пациентов Камерона, у которых был изменен паттерн, жаловались на амнезию, которая была у них в течение периода от 6 месяцев до 10 лет до применения его терапии[74]. Им не удалось найти клинического подтверждения того, что лечение было более или менее эффективным по сравнению с другими методами. Они пришли к выводу, что частые физические осложнения и беспокойство, создаваемые у пациента реальными или воображаемыми трудностями, связанными с памятью, вызывают возражения против дальнейшего применения этого метода.
Члены группы высказали свое мнение, пользуясь академической терминологией, однако теперь один из них объяснился более внятно. Он с горечью говорит об одной из бывших пациенток Камерона, которой требуется последовательно записывать операции при выполнении простейших работ по дому. Затем он несколько раз повторяет, каким сильным человеком был Камерон, утверждая, что это был «бог канадской психиатрии». И далее продолжает:
Возможно, мне не следовало бы говорить об этом, но Камерон — что бы он ни сделал — сам страдал шизофренией; он полностью дистанцировался в своей работе от человеческого фактора… Бог мой, мы говорим о концентрационных лагерях. Я не хотел бы сравнивать, но, Боже, вы утверждаете, что «не знали о происходящем», а ведь это происходило в нашем дворе.
Камерон умер в 1967 г. в возрасте 66 лет, поднимаясь в горы. Американский психиатрический журнал напечатал длинный, полный похвал некролог и дал его большой портрет.
Доктору Камерону не требовалось, чтобы ЦРУ подкупало его. Он задумал проведение неортодоксальных исследований задолго до того, как ЦРУ стало его финансировать. Имея в своем распоряжении госпиталь и людей для проведения испытаний, он мог найти источники финансирования и помимо денег от Разведывательного управления, поступления от которого не превышали 20 тыс. долл. в год. Однако руководство ЦРУ точно знало, за что оно платит. Его представители регулярно посещали Монреаль, наблюдая за работой Камерона, и его предложения были совершенно недвусмысленными. В Камероне американцы обрели врача, не живущего в США, согласного проводить предельные эксперименты с использованием электросудорожной терапии, с ограничением сенсорных ощущений, с применением наркотиков, а также согласного сочетать все вышеперечисленные средства. Буквально начисто стирая разум подопытного, изменяя паттерн его поведения и пытаясь затем это поведение программировать заново, Камерон доводил до своего логического конца процесс, известный под названием «промывание мозгов».
Невозможно сказать, были ли какие-либо иные проекты ЦРУ, связанные с «промыванием мозгов», доведены до экстремальных пределов, до которых дошел Камерон. Известны немногие подробности, ибо многих свидетелей уже нет в живых, а другие не хотят говорить об этом или лгут. Неизвестно, каким образом в ЦРУ использовали результаты, подобные полученным Камероном. Однако известно, что секретные службы (в том числе и ЦРУ) изменили лицо научного сообщества в 1950 — начале 1960-х гг., проявив интерес к таким экспериментам.
Почти каждый ученый, работавший на передовых рубежах исследований деятельности мозга, оглянувшись, обнаруживал за своей спиной человека, связанного с секретной службой, интересующегося его работой. Опыт доктора Джона Лилли показывает, как происходило такое вторжение.
В 1953 г. Лилли работал в Национальном институте здравоохранения под Вашингтоном. Он пытался составить «карту» точек в мозгу, из которых осуществляется управление различными функциями тела. Лилли создал метод, при котором устанавливал (внедряя под кожу) до 600 крошечных трубочек на черепе обезьяны, через которые можно было вводить электроды «в мозг до желаемой глубины, начиная от коры головного мозга и до основания черепа», как он писал об этом позднее. Используя электрическое стимулирование, Лилли обнаружил центры в мозгу обезьяны, из которых вызываются боль, страх, беспокойство и гнев. Он обнаружил также участки мозга, управляющие эрекцией, эякуляцией и оргазмом у обезьяны-самца. Лилли обнаружил, что если дать обезьяне доступ к переключателю, управляющему правильно установленным электродом, то она вознаграждала себя практически непрерывным оргазмом — не реже одного раза в три минуты в течение 16 часов в день.
После того как Лилли уточнил свои «карты» мозга, руководители ЦРУ и других служб обратились к нему с просьбой провести с ними брифинг. Неприязненно относясь к засекречиванию, Лилли согласился на брифинг только при условии, что как сам брифинг, так и его работа не будут засекречены, останутся открытыми для аутсайдеров. Руководители крайне неохотно согласились на эти условия, ибо знали, что открытость Лилли не только уничтожит шпионскую ценность всех новых сведений, но и привлечет к ним интерес руководителей разведок противника. Они сочли Лилли человеком, вызывающим раздражение, не склонным к сотрудничеству, возможно даже подозрительным.
Вскоре у Лилли появились трудности в связи с его участием на встречах и конференциях. В качестве платы за сотрудничество с секретными службами большинство коллег соглашалось на признание своих работ секретными; это означало получение ими допуска, чтобы иметь к информации доступ[75]. Допуск Лилли к секретной информации был пересмотрен, затем задержан и утерян. Все это он посчитал давлением, оказываемым на него ЦРУ, с целью получения от него согласия на сотрудничество. Воображение Лилли не нуждалось в стимулировании, чтобы представить себе агентов ЦРУ, выполняющих опасные задания с имплантированными в их мозгу дистанционно управляемыми электродами. Поэтому он решил покинуть данную область исследований, так как физическое
