Брак Маши и Дмитрия не афишировался. Расписались в ЗАГСе в кабинете директора в присутствии Мезенцева, который все время зевал. Жених высказал желание взять фамилию жены. Маша удивилась, но возражать не стала. Митя пояснил свое желание плохим звучанием собственной фамилии. И правда, ну как деловой человек, член семьи миллиардеров, может носить фамилию Кирзачев?
Свадьбу сыграли в Греции. Почему так решила Маша, никто не знал. Пригласили десяток человек, самых близких.
Отец в Грецию не поехал. Зятю подарил весь свой автопарк, а это четырнадцать машин самых престижных марок. Старик уже не интересовался автомобилями. Единственным его увлечением все еще оставались женщины. И где он только силы брал?
На берегу Средиземного моря под звуки национального оркестра Маша с Митей отплясывали сиртаки. Чудные места, частный комфортабельный. О свадебном путешествии речи не шло. У обоих было много работы и всяких других дел. Три дня на отдых – и домой.
Эльвира как в воду глядела: Дмитрий начал влюбляться в свою жену. Она разительно отличалась от других женщин и была совершенно непредсказуемой. Маша, подобно магниту, притягивала Митю к себе, ничего при этом не делая.
Он, как мужчина опытный, понимал, что нравится своей жене, но это не было любовью. Впрочем, такие женщины, как Маша, никогда не теряют голову, тем более за столь короткий срок. Дмитрию нужно было время, чтобы приручить эту строптивую дикарку, и он верил, что у него все получится.
Прогулки на яхте, романтические ужины при свечах в саду, гонки на катерах… Три дня пролетели быстро. На родину они увозили незабываемые впечатления.
До аэропорта на машине два часа ходу. Отпуск кончился, можно и о делах поговорить. Маша начала разговор на приятной ноте.
– Безусловно, ты мне нравишься, Митя. Ты сам знаешь о всех своих достоинствах. О недостатках мы говорить не станем. Но как на наш брак ни посмотри, он напоминает сделку. Очевидно, так оно и есть. Я хочу сразу все расставить по своим местам. Теперь ты мой муж. Я могу сделать тебя очень богатым человеком, а могу оставить на улице с пустыми карманами и волчьим билетом. Отныне ты член семьи Мезенцевых, а потому обязан жить и работать в интересах нашей семьи.
– Зачем ты мне это говоришь, Маша? Я все прекрасно понимаю.
– Нет, не понимаешь. Я не хочу строить свою семью на фундаменте лжи. Ты филёр, Митя. Работаешь на Сутягина, и все об этом давно знают, а потому ты получаешь только ту информацию, которую мой отец не скрывает от своего верного друга. Всех такое положение дел устраивает, ты решил, что тебе можно переступить запретную черту, и ты ее переступил, затащив в постель жену хозяина.
Дмитрий вздрогнул, и Маша это заметила.
– Что, нервишки шалят? А если Сутягин узнает? Не беспокойся, я ему об этом не скажу. Вседозволенность портит людей, Митя. Даже я соблюдаю рамки приличий. Ты же игнорируешь все табу. Представь на секундочку, что я сделала предложение не тебе, а другому клерку из конторы отца? Бедняга собрал бы чемодан и сбежал из города той же ночью куда глаза глядят. Мой выбор – своего рода приговор. А ты отреагировал вполне нормально. Ну, если ты спишь с женой одного магната, то почему не можешь жениться на дочери другого? Ты же не как все, ты особенный, и тебе все можно. Я не собираюсь тебя перевоспитывать. Я пытаюсь тебе внушить, что ты Мезенцев. Тебе придется каждый день доказывать, что ты достоин нашей фамилии.
Все достаточно банально. Мой отец скоро умрет. Мы ему в этом поможем. Нет, это не убийство. Такова его воля. Он не хочет мучиться в предсмертной агонии, а хочет уйти из жизни тихо, с бокалом вина в руке и с улыбкой на лице. Это должно произойти неожиданно, чтобы он не знал дня и часа своей смерти. – Маша ненадолго замолчала, а потом тихо добавила: – Вряд ли он попадет в рай.
– Он верит в Бога? – с ухмылкой спросил Дмитрий.
– Он верит в дьявола. А если есть дьявол, то есть и Бог. Я остаюсь одна. Одна против Сутягина, и мне его не одолеть. А это значит, что Сутягин должен уйти следом за моим отцом в могилу. Тогда у руля встанет Эльвира. А с бабой я как-нибудь справлюсь. Два старых болвана допустили невероятную глупость, расколов гигантскую компанию на две части. Моя цель – все вернуть на свои места.
– Ты хочешь убить Сутягина?
– Ну зачем же я буду мараться, если этого хочет его жена? Ты не должен ее отговаривать. Наоборот, приободри влюбленную женщину. И помоги, чем сможешь.
Митя помотал головой, как пес, вылезший из воды.
– Постой, постой. Ты хочешь, чтобы я продолжал наши отношения с Эльвирой?
– Я не ревнива, Митя. Ты уже сам понял, что я лучше. Важны чувства, а не физическая близость. К тому же ты делаешь это на пользу семье, членом которой стал. Меня не интересует дальнейшая судьба Эльвиры. Речь идет о нашем будущем.
– Да, я все понимаю.
– Не понимаешь. Если ты продолжишь двойную игру, то я аннулирую брак, выставлю тебя за дверь, а Сутягин получит доказательства измены его жены и имя ее любовника. И это не месть, Митя. Если Сутягин останется живым, мне придется изыскивать любые методы, чтобы выбить его из седла. Это самозащита.
После паузы Дмитрий произнес:
– Я не хочу тебя терять и сделаю все, что ты скажешь.
В окнах машины показалось здание аэропорта.
10.
В течение дня Лида несколько раз отлучалась с рабочего места. Все знали, что начальница готовится ко дню рождения мужа и бегает по магазинам. Вполне достойное оправдание. Она уходила с обычной сумочкой, с ней же и возвращалась, оставляя продукты в машине. На самом деле майор Соснина выносила документы, а много в дамской сумочке не поместится. Приходилось делать много ходок. К концу рабочего дня она вынесла все, что ей требовалась. Ключи от здания она отвезла в дежурную часть управления и расписалась в журнале. Дом был подключен к сигнализации и никто из сотрудников не имел дубликатов ключей. Попасть в здание не замеченным не возможно. На этом строился весь расчет. Если что-то произойдет за выходные дни, сотрудников винить не в чем.
На следующий день отмечали день рождения Степана. Собрались все друзья и начальство. Люди свои, в основном пьющие, и к десяти вечера ребята хорошо поднакачались. Именно в это время вспыхнуло здание хозблока – так называли барак, где располагался паспортный стол. Кто мог, рванул к месту происшествия.
Пламя с голубым отливом упиралось в небо. Горело сухое дерево и бумага. Пожарные расчеты, прибывшие слишком поздно, даже не пытались затушить ветхий барак. Их главной задачей было не дать огню распространиться на другие дома, стоявшие слишком близко к очагу пожара.
К утру пожар удалось локализовать. На месте хозблока остался только серый пепел и железные решетки от окон. Следствие проводить не стали. О поджоге говорить смешно. Даже если он имел место, то подозреваемых тысячи. Архив уголовных дел: закрытых, отложенных, незаконченных, прекращенных, – очень многие мечтали избавиться от прошлого. А что для этого нужно? Бросить окурок и уйти. Май выдался сухим и жарким. За две недели ни одной капли с неба не упало, а в отдельные дни температура зашкаливала за тридцать. Искать виновных – пустая трата времени.
В воскресенье вечером Лида встретилась с беглым Вовкой и передала ему обещанные паспорта. Оба остались довольны блестящей операцией.
– Спасибо, Лидок, выручила. Но я же тебя знаю, ты ничего так просто не делаешь. Поди еще пяток бланков сперла? Для личных нужд.
– Тебя это касается?
