претендовала. Он попросту забыл о ней, как о своих секретаршах, переданных в бордель к Зиночке.
– Веселая у нас собралась семейка, – хмыкнула Анна.
– Я не считаю себя вашим родственником, – парировал Дмитрий. – Я рос и преследовал только одну цель – отомстить за свою мать. Мне удалось попасть в компанию Мезенцева и добиться его расположения. Я ждал удобного момента. Но тут выяснилось, что его дочь решила прикончить папочку. Тогда я думал, будто ты, Маша, тоже мстишь за мать. И только теперь я узнал от профессора Флярковского правду. Ты даже не догадывалась о насильственной смерти своей матери.
– Хочешь читать мне мораль, чистюля? – озлобилась Маша. – А как же быть с моими похоронами и смертью невинной артистки? Не ты ли нанимал киллера?
– Пошел у тебя на поводу. Влюбился и ослеп.
– Вот и оставайся слепцом. Ты меня в любом виде устраиваешь.
– И это только потому, что я похож на того художника, которого, возможно, ты любила? Но только он не захотел быть твоим псом, сидящим у ног. Ты не стерпела унижения и превратила парня в бомжа, рыскающего по помойкам. И вот тебе под руку попадается новый голодранец. И ты решила сделать из меня его копию. Очередной успешный проект. Ты, подобно Пигмалиону, создаешь новое творение и выставляешь его на показ. Выслушиваешь комплименты зрителей и начинаешь искать новую кандидатуру для своих опытов. Я тоже часть твоих экспериментов. И тоже выкинут за борт. Я же никто. Твоя игрушка, которой можно вертеть, твой раб. Теперь ты хочешь сделать спектакль из моего возвращения. Ты же гений! Черный гений! Новые заголовки в твоих газетах должны известить весь мир о возвращении блудного сына в родные пенаты. Так знай, заголовков не будет. Ты наступила на те же грабли. Тебя невозможно любить. Можно влюбиться в прекрасную даму, любящую черные тона, но, увидев гнилую душу, хочется бежать без оглядки.
Дмитрий бросил на пол ключи от дома и вышел на заливаемую дождем улицу.
8.
Знаменательная встреча не могла произойти случайно. Они встретились в самолете, летящем из Москвы в Барселону. Билеты им выдали в аэропорту, и тот, кто их заказывал, знал, что эти двое будут сидеть рядом. Заметив Артема, Наташа ничуть не испугалась.
– Привет, попутчик. Это можно назвать судьбой! То мы с тобой заводим роман и с приключениями едем в райский уголок, где потом пытаемся друг друга убить, а теперь вместе бежим от правосудия.
Артем не был настроен столь же оптимистично.
– Ты так же романтична, как наручники. Интересно, в багажном отсеке нет запасного колеса?
– Ищешь схожесть ситуации? Нет, героин я не перевожу.
– Скорее всего, в колесе заложен динамит, и мы взлетим на воздух, а не приземлимся. Так, как это произошло с твоей матерью.
Наташа лишь приподняла одну бровь и ухмыльнулась.
– Удобный способ избавления от лишних ртов? Гадать не стоит. Что заслужили, то и получили. Жаль, что в самолете нельзя сделать остановку по требованию. Кнопки такой не предусмотрели.
– Боюсь, что все кнопки уже нажаты и часовой механизм запущен.
– Тогда нам придется с тобой захватить самолет и приземлиться в лесу. Дурак ты, Тема, хотя с виду и не скажешь. Нам два часа еще лететь над Россией. Я лучше сдохну, чем высажусь на родине. Стоит лишь объявить о бомбе на борту, как всех пассажиров пропустят через рентген и наши с тобой личности просветят насквозь. Мы оба в федеральном розыске. Забудь о спасении, Тема.
– Ты слишком спокойна, подружка, для сложившейся ситуации.
– А что, надо вопить во всю глотку? Нас никто не собирается убивать, Тема. Это могли сделать раньше, по дороге в Москву или еще раньше. Тем, кто нас спасает, хочется в очередной раз посмеяться над дураками, которые обгадят весь салон во время полета. У тебя еще сухие штаны?
– Ты знаешь, кто тебя спас от суда?
– Конечно. Я отказалась от своей доли и меня незачем убивать. И ты никому не нужен. Прилетим в Барселону и разбежимся. Я уверена, что наши счета открыли в разных странах. Но обмениваться информацией нам не обязательно. У меня нет желания видеть твою рожу вновь.
– Спасибо, Наташенька, утешила. Но я тоже знаю «хозяйку горы», и та просто так ничего не делает. Если нас посадили на один рейс и мы долетим без приключений, то не стоит думать, будто хозяйка испытывает наши нервы. Нет. Это прямой намек на то, что мы с тобой еще встретимся и нам опять придется отрабатывать свое мнимое благополучие. Мы ей еще нужны, и на нас рано ставить крест. И мы станем отрабатывать, потому что всю оставшуюся жизнь проведем под колпаком сильных и могучих, тех, кто правит миром. И нам не надо напоминать о их возможностях. Мы с ними знакомы.
Самолет, выполняющий рейс Москва – Барселона, прибыл в аэропорт без опозданий.
9.
В таежных местах лету никто не радовался. От высокой влажности комарья разводилось столько, что они и в дневные часы затмевали солнце.
Одна из деревенек находилась в тридцати верстах от железнодорожной станции. Тут жили бывшие зеки, а ныне вольнопоселенные, для которых большие города стали недоступны. Жили тихо, мирно, среди деревенских было много женщин. Дров хватало, огороды и подсобное хозяйство не давали умереть с голоду. Дичь и рыба тоже водились, а также грибы, ягоды и орехи. Конфликтов не возникало, делить-то нечего.
Невзрачный дом на окраине у оврага очень походил на дом, в котором жила Оксана Русакова, ушедшая в другой мир раньше положенного ей часа.
Дмитрий осмотрелся по сторонам и тяжело вздохнул. Сюда его довез конюх на подводе. Машина в эти места не пройдет, да и делать тут нечего.
– Ну что, мил человек, полюбовался? Может, обратно к железке отвезти? Бесплатно.
– Спасибо, старик, я остаюсь.
– Рад за нее! – сказал старик и дернул поводья.
Здесь жила Эльвира, и когда Дмитрий вошел в дом, она вскрикнула и выронила из рук глиняную миску.
Он выглядел смешным: в кремовом костюме, галстуке, с идеальным пробором и в резиновых сапогах, купленных на станции по совету конюха.
– Как ты здесь очутился? – задала Эльвира глупый вопрос.
– Мне Флярковский рассказал, что ты жива. Я пошел к Марии и нашел на тумбочке в передней ее почту. Она имеет привычку заказывать билеты по телефону. Там лежал счет за билеты на поезд. Время, рейс, станция, все указано. Я купил билет на тот же поезд. За сутки пути нашел проводников, которые тебя запомнили, а на станции нашел извозчика, что тебя сюда привез. И вот я здесь.
– И что?
– Ничего. Мы же обвенчаны… И в радости, и в горести, как говорится… Одним словом, я навсегда.
Эльвира не выдержала, закрыла лицо руками и разрыдалась. Сейчас никто бы не назвал ее привлекательной женщиной.
Митя бросил на пол свой рюкзак, подошел к ней и, обняв, прижал к себе. Он хотел что-то сказать или как-то утешить женщину, лишенную всего в своей жизни, но не нашел подходящих слов. И вообще, слова им больше были не нужны.
