— Черт побери, не может быть! Господи, Фокс, вот это конфетка! Точно?
— Ну да — совершенно в этом уверен. Он всюду раскидывает литературу подобного рода. Кухарка показала мне брошюрку. Одна из книжонок Маркуса Баркера.
Аллейн посмотрел в открытую дверь гостиной на Анджелу и Найджела, которые сидели рядышком, тесно прижавшись друг к другу, склоненные над брошюрой в алом переплете.
— Из того, что вам рассказывали сегодня, можно ли сделать вывод, что мисс О'Каллаган симпатизировала этим взглядам? — спросил он.
На другом конце Провода Фокс задумчиво высморкался.
— Да нет… непохоже. Нина, горничная, думает, что леди пытается повлиять на него в противоположную сторону. Она считает, что сэра Дерека хватил бы удар, кабы он знал, что делается у его сестры.
— В высшей степени вероятно. Вы проделали кучу работы, Фокс. Какой успех вы имеете у дам!
— Я чувствую себя вполне в своей тарелке, когда я на кухне или под лестницей, — просто ответил Фокс. — А кухарка оказалась очень милой женщиной. Это все, сэр?
— Все, если у вас нет больше сплетен. Увидимся позднее.
— Правильно, сэр. Оревуар.
— Пока, старый черт.
Аллейн вернулся в гостиную и повторил суть своей беседы с Фоксом.
— Может быть, вам удастся услышать что-нибудь про Гарольда Сейджа, задушевного друга мисс О'Каллаган, — сказал инспектор. — Может быть, он сам будет там сегодня вечером. Подождите, Батгейт, я только переоденусь. Через пять минут буду с вами. Попросите Василия найти такси и выпейте что- нибудь.
Он исчез в крохотной гардеробной, и они услышали, как он насвистывает прелестную мелодию на очень высоких нотах.
— Дорогая, — сказал Найджел, — все совсем как в старые добрые времена. Ты и я на тропе войны.
— Я не позволю тебе вляпываться в разные неприятности, — сказала Анджела. — В прошлый раз это случилось, ты же помнишь.
— Тогда я был настолько влюблен, что не мог думать.
— Вот как? Надо понимать, что положение в корне изменилось?
— Как ты можешь так говорить!
— Найджел… милый, сейчас не время для флирта.
— Нет, время.
Свист Аллейна лился в притихшую комнату. «Робин, милая пичужка, как живет твоя подружка», — насвистывал инспектор. Очень скоро он вернулся обратно, преобразившись до неузнаваемости: грязный подбородок, очень плохо сшитый затрапезный костюм, пальто — воплощение дешевого шика, кепка, ужасного вида шарф и остроносые штиблеты. Волосы под кепкой были счесаны вперед.
— Вот это да! — ахнула Анджела. — Я этого не вынесу — вы всегда такой ужасно элегантный и красивый!
К вящему веселью Найджела, Аллейн покраснел и впервые за все время их знакомства не нашел, что ответить.
— Неужели никто вам не говорил, инспектор, какой вы красивый? — невинно продолжала Анджела.
— Фокс от меня без ума, — ответил Аллейн. — Что это вы тут стоите, Батгейт, со своей дурацкой ухмылкой на физиономии? Вы такси вызвали? Взяли себе что-нибудь выпить?
Найджел не выполнил ни того, ни другого. Однако его упущения вскоре были исправлены, и через пару минут вся компания ехала в такси, направляясь к набережной.
— Последнюю часть пути нам лучше пройти пешком, — сказал Аллейн. — Вот ваши билеты. Эти три штуки мы достали с превеликими трудностями. Братство становится весьма замкнутой организацией. Теперь вот что: будьте осторожны. Помните, что «Таймс» изругал меня за то, что я привел на помощь Смекалистых Молодых Людей в деле Фрэнтока. Повторите-ка, что вам было задано!
То и дело перебивая друг друга, они послушно повторили, как Аллейн учил их себя вести.
— Правильно. Сейчас всего лишь одиннадцать тридцать. Мы пришли рано, но тут уже будет полно народу. Если повезет, я смогу высмотреть Бэнкс, а вы сядете к ней поближе. Если нет, постарайтесь после митинга незаметно пробраться в этом направлении. Когда будете выходить, пройдите возле меня. Если вам покажут Сейджа, упомяните его друг другу так, чтобы я видел и слышал вас. Понятно? Отлично. Тут мы выйдем, чтобы не показаться слишком шикарными.
Он остановил такси. Они все еще находились возле реки. Воздух бодрил, хотя был холодным и сырым. Река из-за ночных судов казалась отстраненной и очень занятой собственными делами. Всюду лежали мокрые черные тени, стояли разбитые фонари, а Темза торопливо катила свои воды к морю. Мир лондонских доков жил своей ночной жизнью. Грохот улиц здесь слышался только издали и ничего не значил, поскольку всюду ревели сирены судов и волны шлепали по камню.
Аллейн торопливо провел их несколько метров по набережной, затем свернул с нее поблизости от станции метро «Блэкфрайарс». Потом они шли по маленькой темной улочке, больше похожей на просеку в лесу. Одинокий уличный фонарь, окутанный туманным ореолом, только подчеркивал темноту, черную, как типографская краска. За фонарем несколько каменных ступенек вели круто вниз. Друзья спустились по ступенькам, оказались в узком проулке, несколько раз повернули направо и налево и очутились в конце концов возле металлической лестницы.
— Наверх, — скомандовал Аллейн. — Мы пришли.
Лестница заканчивалась металлической площадкой, которая отдавалась ледяным звоном у них под ногами. Тут, возле закрытой двери, стояла одинокая фигура. Мужчина потирал руки и дул на замерзшие пальцы. Аллейн показал ему свой билет, который часовой исследовал в луче электрического фонарика. Найджел и Анджела последовали за Аллейном. Мужчина посветил им в лицо фонариком — очень неприятное ощущение.
— Новенькие, а? — сказал он Найджелу.
— Да, — быстро ответила Анджела. — И мы страшно волнуемся. Это будет хороший митинг?
— Похоже на то, — ответил часовой и открыл Дверь позади себя. Они прошли туда и оказались в узеньком коридорчике, в дальнем конце которого тускло светила единственная лампа с абажуром в виде шара. Под лампой стоял еще один человек, пристально наблюдавший за ними, пока они шли. Аллейн взял Найджела за плечо.
— Добрый вечер, — сказал Аллейн.
— Добрый вечер, товарищ, — сказал неловко второй часовой. — Вы сегодня рано.
— Это точно. Народу много?
— Да пока нет. Ваши билеты, пожалуйста, — он повернулся к остальным. — Вы новенькие?
— Да, — ответил Найджел.
— Тогда я должен записать ваши имена, товарищи.
— Этого раньше не было, — заметил Аллейн.
— Приказ штаба. Нам надо соблюдать осторожность.
— Ну и отлично. Я привел с собой мисс Нортгейт и мистера Батерстона. Это друзья товарища Маркуса Баркера. — Он произнес фамилии по слогам, пока часовой записывал их. — Они из Клерминстер-Стортона, Дорсет, и оба настроены правильно.
— В вашей части света что-нибудь делается? — спросил часовой.
— Черт, вовсе даже нет! — воскликнул Найджел. — Сплошь рантье, буржуазия и еще рабы, которые еле сводят концы с концами.
— Чугунные лбы, — задорно добавила Анджела.
Часовой громко рассмеялся.
— Хорошо сказано! Подпишите только эти карточки, ладно?
С трудом вспомнив, как их обозвал Аллейн, они расписались внизу двух кусочков картона, на которых было напечатано какое-то клятвенное обещание хранить тайну. Анджела почувствовала угрызения совести.
