жертвой этого закона. Доктор прочитал один из этих памфлетов и отправился на митинг. Он присоединился к компании из Ленин-холла только потому, что рассчитывал на их поддержку этому закону. Робинсон говорит, что доктор все время к ним пристает, дескать, закон надо снова обсудить.
— Вот оно что. Звучит весьма правдоподобно, Фокс, и, главное, весьма соответствует характеру доктора. С его взглядами на евгенику он просто обязан поддерживать идею стерилизации. И не надо быть большевиком, чтобы понимать, что в определенной мере в ней есть смысл. Похоже на то, что Робертса судьба нам специально подкинула, чтобы затруднить нашу работу.
Фокс глубоко задумался.
— А как насчет мисс Бэнкс и малыша Гарольда? — спросил Аллейн.
— Ничего особенного. Эта Бэнкс не замолкает с момента операции, но ничего полезного пока не сказала. Можно сказать, купается в отраженных лучах славы.
— Как похоже на Бэнкс! А Сейдж?
— Робинсон о нем ничего такого не слышал. Сейдж не из выдающихся членов партии.
— Он врет насчет второй дозы, которую мисс О'Каллаган дала своему брату. Он признает, что дал ей это лекарство, но утверждает, что оно было составлено по рецепту врача и он по рассеянности не занес его в регистрационный журнал. Все это вранье. Мы можем легко отсеять правду, если найдем ее доктора, но, разумеется, Сейдж может быть просто напуган и невинен как младенец. Ну вот, к чему же мы пришли? Мы снова лицом к лицу с чистосердечным признанием сэра Джона Филлипса.
— Не таким уж чистосердечным, если хотите знать мое мнение.
— Интересно… Завтра я собираюсь провести следственный эксперимент и посмотреть всю операцию. Филлипс устраивает мне такую возможность. Как вы считаете, он — потеря для сцены?
— Вы что имеете в виду, шеф?
— Если он и есть наш преступник, то он один из самых лучших актеров, каких я когда-либо встречал. Приходите завтра в клинику, Фокс, и увидите сами. В пять часов. Мне хочется повидаться с леди О'Каллаган перед этим балаганом и, если получится, еще и с Робертсом. Я хотел бы послушать, что он думает про Ленин-холл. А теперь я собираюсь пойти на ленч. Au revoir, Фокс.
— Повторите это, пожалуйста, еще раз, сэр.
— Au revoir.
— Au revoir, monsieur, — старательно выговорил Фокс.
— В ближайшее же время приду послушаю ваши пластинки. Как-нибудь вечерком, если можно.
Фокс залился кирпично-красным румянцем от удовольствия.
— Это очень мило с вашей стороны, — сказал он сдержанно и вышел.
Аллейн позвонил в дом на Кэтрин-стрит и узнал, что леди О'Каллаган будет рада принять его завтра без десяти три. Он провел полчаса, изучая дело. Пришли рапорты об анализах раствора гиосцина в пузырьке и таблеток Филлипса. В обоих случаях была обнаружена обычная концентрация гиосцина в препарате. Он послал на анализ «Фульвитавольтс» и кусочек обертки от второго лекарства Рут О'Каллаган. Было возможно, хотя и очень маловероятно, что лекарство могло попасть на обертку. В час дня он отправился домой и перекусил. В два часа Аллейн позвонил в Ярд, и ему передали сообщение сэра Джона Филлипса о том, что эксперимент с операцией будет проведен на следующий день в предложенное время. Он попросил передать это Фоксу, потом позвонил Филлипсу и поблагодарил его.
Аллейн провел остаток дня, дополняя папку с делом и составляя нечто вроде конспекта для себя. Он сидел над этим до десяти часов, а затем намеренно отложил записи, прочел второй акт «Гамлета» и не в первый раз задумался над тем, как отнесся бы принц датский к работе в Ярде. Потом он почувствовал себя очень уставшим и отправился спать.
На следующее утро он просмотрел свои записи, особенно ту часть, которая касалась гиосцина. Там было написано:
Возможные источники гиосцина.
У Бэнкс, Мэриголд, Харден, Томса и Филлипса был доступ к этому пузырьку. Все они были в операционной перед операцией. Каждый из них мог наполнить гиосцином шприц для сыворотки. Если это было сделано, тогда кто-то с тех пор долил в пузырек 10 кубиков идентичного раствора. Никто не мог этого сделать во время операции. Мог ли кто-либо сделать это позже? Отпечатки искать бесполезно.
Филлипс мог превысить дозу, приготавливая раствор. Возможно, придется проследить, где он покупал гиосцин.
С отвращением просмотрев свои заметки, Аллейн отправился в клинику, дополнительно условился относительно следственного эксперимента в пять часов и после многих хлопот не добился совершенно никаких успехов в отношении аптекарского раствора гиосцина. Затем он посетил фирму, которая снабжала лекарствами сэра Джона Филлипса, и не узнал там совершенно ничего, что могло бы ему помочь. После этого он перекусил и отправился с визитом к леди О'Каллаган. Нэш принял его с тем особенным снисхождением, которое он до сих пор приберегал только для политических деятелей. Инспектора провели в гостиную — зал, оформленный с большой элегантностью, но совершенно безликий. Над каминной полкой висел выполненный пастелью портрет Сесили О'Каллаган. Художник опытной рукой изобразил блеск волос и платья и нарисовал добросовестную карту ее лица. Аллейн почувствовал, что от оригинала он добьется столько же толку, как и от этого портрета. Она вошла, бесцветно поздоровалась с ним и пригласила его сесть.
— Очень сожалею, что мне приходится вновь вас беспокоить, — начал Аллейн. — Это небольшой вопрос, одна из тех нитей, которые скорее всего ведут в никуда, но их тоже приходится проверять.
— Да. Я с большим удовольствием окажу вам любую помощь, которая от меня потребуется. Надеюсь, все делается как положено? — спросила она.
Возникало ощущение, что она говорит об установке новой системы отопления.
— Надеюсь, что да, — ответил Аллейн. — В настоящий момент мы исследуем возможные источники гиосцина. Леди О'Каллаган, не могли бы вы мне сказать, принимал ли сэр Дерек какие-нибудь лекарства перед операцией? — Поскольку она ответила не сразу, он быстро добавил: — Видите ли, если он принимал какое-то средство, содержащее гиосцин, нам необходимо будет попробовать установить принятое им количество.
— Да, — ответила она. — Понятно.
— Насколько вам известно, принимал он какие-либо лекарство? Может быть, когда боль становилась слишком сильной?
— Мой муж ненавидел всяческие лекарства.
— Значит, просьба мисс Рут О'Каллаган принять лекарство, которое ее очень интересовало, его не тронула бы?
— Нет. Он счел бы это весьма глупым предложением.
— Простите, что я все цепляюсь за одно и то же, но, на ваш взгляд, есть ли хоть отдаленная возможность, что он все-таки принял что-то? Мне кажется, мисс Рут О'Каллаган даже оставила какое-то лекарство прямо здесь. Оно называется «Фульвитавольтс». Кажется, так она говорила.
— Да. Она оставила тут коробочку.
— Она лежала где-нибудь, где сэр Дерек мог ее увидеть?
— Боюсь, что не помню. Может быть, слуги… — ее голос затих. — Если это столь важно… — сказала она рассеянно.
— Весьма.
— Боюсь, я так и не поняла почему. Совершенно очевидно, что моего мужа убили в клинике.
— Это всего лишь одна из гипотез, — ответил Аллейн. — «Фульвитавольтс» имеет большое значение,
