Чернее некуда

– Нет. Знаете, Аллейн, когда я вернулся домой в такое немыслимое время, я поймал себя на том, что гадаю – ну, почти гадаю, – не причудилось ли мне случившееся. Что-то вроде прыжков туда-сюда во времени, как в фантастических пьесах: кажется, будто все произошло в другой временной плоскости. Эта история настолько – э-э – настолько не вязалась с реальностью.

– И не вязалась, и не вяжется, – согласился Аллейн.

Мистер Уипплстоун, как обнаружил Аллейн, и сам не очень вязался с реальностью. Чтобы увериться в этом, достаточно было взглянуть на него, чопорно восседающего за письменным столом – отлично сшитый костюм, полувоенная стрижка, скромный галстук, элегантные запонки, монокль и скребущая лапами безупречный жилет маленькая черная кошка.

– Так вот, насчет Чабба, – озабоченно говорил он. – Я ужасно волнуюсь за Чабба. Понимаете, я не знаю... он ничего не рассказывает... и должен сказать, миссис Чабб выглядит просто неописуемо плохо.

– Он не рассказывал вам, как на него напал черный лакей?

– Он мне вообще ничего не рассказывал. А сам я чувствую, что пытаться расспрашивать его неразумно.

– Что вы вообще думаете о Чаббе? Какое мнение, в общем и целом, составили вы о нем за время, что он у вас служит?

Выразить это мнение оказалось для мистера Уипплстоуна делом нелегким, однако в конечном итоге выяснилось, что с его точки зрения Чаббы настолько близки к совершенству, что о разнице уже и говорить не приходится. В сущности, задумчиво поведал мистер Уипплстоун, ему всегда казалось, что таких слуг давно уж не существует – разве у какого-нибудь миллионера сыщется один-другой.

– Я иногда думаю, что оба они слишком хороши, чтобы быть настоящими. Зловещая мысль! – закончил он.

– Вы, помнится, говорили, что у Чабба зуб на черных.

– Да, пожалуй. Именно такое у меня создалось впечатление. Когда я в первый раз осматривал дом, мы оказались в комнате наверху и – о, Господи, это же он и был, бедняга, – посол шел внизу по улице. Чаббы стояли у окна и увидели его. В общем-то, ничего особенного не произошло. Но они просто глаз от него оторвать не могли. Аллейн, дорогой, вы же не станете делать отсюда нелепый вывод, будто Чабб... – да нет, конечно не станете.

– Я думаю лишь о том, как мог предрассудок, связанный с цветом кожи, повлиять на его показания. Когда мы с ним беседовали, он более чем откровенно высказался о своей неприязни к цветным.

– Что же тут удивительного, если его, по вашим словам, едва не задушили!

– Это он так говорит.

– Вы ему верите?

– Не знаю, – со странной ноткой в голосе сказал Аллейн. – Возможно, верю. Однако я чувствую – что-то у него не вяжется.

– Послушайте, – сказал мистер Уипплстоун, – ведь в конце-то концов вся эта история, вероятно, объясняется очень просто. Нгомбванский охранник по неизвестной нам причине сговорился с лакеем убить посла либо Президента. В самый ответственный момент лакей обнаружил, что Чабб преграждает ему дорогу, и скрутил его, чтобы дать охраннику возможность совершить убийство. Охранник прикончил посла. А Президенту сказал, что его, как выражается мой бедный Чабб “вырубили”.

– Да, – сказал Аллейн, – ни сучка, ни задоринки – почти что.

– Ну вот видите, видите! – воскликнул мистер Уипплстоун и погладил кошку.

– А выстрел?

– Часть заговора... нет, постойте... ну да! Эта жуткая женщина говорит, что на нее набросился черный, так? Ну и вот вам!

– Кем бы он ни был, стрелял он, скорее всего, холостым патроном.