острове опять спокойно. — Ваматр вдруг немного ожил, даже сел в постели, лицо его чуть порозовело, глаза заискрились. — На острове опять спокойно. Чешутся дикари, вылавливая блох. Тихо. Прибой урчит, да шелестят пальмы… — Ваматр, не поддержи его Инса, упал бы. Лежал он несколько минут молча, а затем, не открывая глаз, прошептал: — Тихо на острове. И музыки не слышно. Не слышно говора Вселенной… Нет музыки на острове… Музыки… Скрипку мою отдайте Марандини… Шаль только, что это не настоящий Гварнери…
Это были последние слова «дьявола со скрипкой».
На площади Палем Крэл не был давно. С того дня, когда он впервые увидел Хука. Старинная и нестареющая, небольшая, стиснутая огромными зданиями, она постоянно всасывала со всех втекающих в нее проспектов автомобили. Вращала вокруг своего фонтана и разбрасывала по проспектам, уходящим вдаль, в сизую дымку, к фьордам.
— Инса, ты взяла с собой его письмо?
— Взяла.
— Интересно, какой он теперь?
— Наверно, всё такой же, только стершийся, конечно.
Лифт полз медленно, очень медленно. По крайней мере для них. Пассажиров набралось много, их стиснули, признали друг к другу, и губы Крэла оказались совсем близко от ее уха.
— Зачем он вызывает? — едва слышно спросил Крэл.
— Он хочет предложить хорошую работу.
— Нет, не то. Почему тогда такая спешка? Письмо с нарочным и — «приезжайте немедленно!».
Прежде чем открыть дверь, обитую серым пластиком, они постояли немного, перевели дыхание. Инса провела пальцем по латунной, давно не чищенной табличке с номером 826 и шепнула Крэлу, немного удивленно и со смешком:
— Фирма всё же существует.
— С тысяча восемьсот девяносто шестого года. — серьезно заметил Крэл и толкнул дверь.
В приемной никого не было. Крэл постучал в дверь с надписью «Управляющий».
— Да, да, войдите!
Из-за стола поднялся Хук:
— Рад вас видеть. Спасибо, что поспешили. Садитесь, пожалуйста.
Лицо Хука в неярком свете осеннего дня было прежним — медальным, но теперь на нем лежала патина древности. Говорил он мягче, усталым голосом, в котором уже не слышалось бронзовых нот.
— Я доволен, — закончил расспросы Хук, — приятно, что у вас всё хорошо. Пять лет прошло. Да, много, по я никогда не переставал думать о протоксенусах, и я, — Хук торжествующе оглядел гостей, — и я нашел Нолана.
— Он жив?!
— Жив, но… — Хук протянул Крэлу письмо. Крэл прочел, передал его Инее и вопрощающе посмотрел на Хука.
— Какое странное письмо. Кому он писал?
— В институт Арнольдса. Там не поняли его, не поверили.
— Боже, — прошептала Инса, — какие слова!.. Тепло, уходящее по каплям из тела. Он погибает от голода!
— В институте его сочли одним из тех, кто, рассылая жалобные письма, вымаливает себе на пропитание — о я ведь не подписался своим именем, — участь таких писем определенная: большинство из них попадает в корзину. Участь нолановского была иной. И только потому, что он писал о какой-то тайне. Из канцелярии бумагу передали доктору Зуру — это мой старинный приятель, — он уловил в нем что-то необычное. Зур решил посоветоваться со мной.
— И вы поехали к Нолану?
— Ну что вы, Инса! Нолан… Не думаю, чтобы Нолану, в каком бы бедственном положении он ни оказался, мой визит придется по душе. Ехать надо вам.
— Зачем, если не считать, что его просто надо подкормить?
— Сейчас я вам объясню. Заполучив письмо, я стал действовать. После катастрофы в кратере Нолан, как известно, исчез. Как и куда, я понял только теперь. Прежде всего я направил доверенных людей по адресу, указанному в ппсьме. Они разузнали, кто живет в лачуге, и мы начали разворачивать киноленту с конца. Кадры, в которых жалкая нора и в ней больной старостью человек. Надлежит узнать, кто он, как появился в этой дыре. Прежде всего мы проследили, откуда появился нищий старик, и вскоре удостоверились — это Нолан. Нам удалось установить, когда он сменил имя. Потом действовать стало легче. Альберт Нолан никогда не был богатым человеком, однако во время событий в кратере на его банковском счету числилась довольно приличная сумма. Надо было выяснить, куда она девалась. Почему обнищал Нолан?
— А сколько лет он скрывался под чужим именем?
— Почти все эти годы.
— Значит, деньги ушли на жизнь. Он ведь уже не работал.
— Он не работал, это так, но сумму, которой он располагал, он потратил не на себя, а на… протоксенусов.
— Что?!
— На протоксенусов, — отчетливо выговорил Хук, наслаждаясь произведенным эффектом. — Все эти годы он жил, расходуя гроши. Он издержал свои деньги сразу, в ближайшие после диверсии месяцы.
— И вы установили, на что именно?
— Да. Оказывается, Нолан притаился на биостанции, которая, как вы помните, была расположена неподалеку от нашего кратера. Он хотел в ответственный момент быть поближе к подосланному им диверсанту, рассчитывая, в случае надобности, прийти ему на помощь. Нолан постоянно держал с ним связь по радио, знал, что тот пошел переключать генераторы, слушал его сообщения и вдруг… слушать уже было нечего — его поймали. Вот тогда Нолан пошел сам. Думаю, напрямик. От биостанции к кромке кратера.
— Там крутые скалистые обрывы.
— Но зато там мы не держали охрану, надеясь на неприступность этой части горы. А Нолан, как вы знаете, Крэл, в молодости был альпинистом. В Африке он еще был крепок. Это позже, бедуя в трущобах, он… Да, постоянная элегантность его померкла, и тогда… кончился Альберт Нолан. Уверен: одолел он скальный подъем. Ну да не в этом дело, важен факт — он подобрался к кромке кратера. Вот вам и объяснение загадки. Нельзя, нельзя было успокаиваться, узнав, что диверсант пойман и остальные генераторы не повреждены…
Хук встал, подошел к бару, вмонтированному в книжные полки, наполнил до краев бокал и, не разбавляя, выпил. Он не предложил выпить гостям, не прикрыл, как прежде, аккуратно шкафчик и заходил по кабинету.
— Что же, по-вашему, было дальше?
— Прочтите, Инса, еще раз, о чем пишет Нолан. Вот это место. — Хук надел очки и склонился над Инсой.
— «Сил нет, скоро кончится всё… Возьмите. Я отдам тайник. А мне, мне нужно только одно — побывать у них, в последний раз ощутить призывную волну далекого мира… Я отдам
Крэл молчал. За него ответил Хук:
— Он столкнулся тогда с выползавшими из кратера протоксенусами.
— И встреча, — продолжил Крэл, — встреча, конечно, была необычайной. Протоксенус влиял на Нолана, весьма возможно, что Нолан оказался еще восприимчивей, чем ваш Ялко, и без усилителей изведал…
— Что же теперь делать? — перебила Инса.
— Ехать к нему. Только позавчера я добыл последнее, недостававшее звено, и всё стало на свои
