хочет продать картину, а я могу это для него устроить. Комиссионные будут весьма солидными, и мы их разделим. — Сайрес усмехнулся. — Но это, разумеется, если все пойдет по нашему плану. По-моему, он вполне реален.
Францен вытер губы и отхлебнул вина.
— А второй вариант? — Есть и второй, — вздохнул Сайрес. — Боюсь, он нравится мне гораздо меньше. Мы можем поблагодарить вас за прекрасный обед и вернуться в Нью-Йорк, а вы останетесь здесь разбираться с мистером Хольцем.
Во время последовавшего за этим долгого молчания, чуткое ухо могло бы уловить слабый телефонный звонок, раздавшийся где-то в глубине сада.
Параду поспешно покинул свой наблюдательный пост за кипарисом, отбежал подальше и только тогда решился заговорить:
— Они в ресторане неподалеку от Экса. Голландец с ними.
Хольц пробормотал что-то очень злое на языке, которого Параду не знал. Потом, уже спокойнее, он сказал:
— Я приеду. Где там ближайший аэропорт?
— В Марселе. Возможно, к тому времени у меня уже будут хорошие новости. Я тут поработал с их машиной.
— С голландцем ничего не должно случиться. Я позвоню из Марселя.
Телефон замолчал. Параду, которому казалось, что он уже несколько суток ничего не ел, бросил последний тоскливый взгляд на ресторан и медленно побрел к своей машине.
Тем временем за столом праздновали завершение переговоров. Францен, поощряемый кивками и легкими толчками локтем со стороны Анук, решил присоединиться к команде Сайреса. Они договорились встретиться следующим утро в доме его подруги и оттуда вчетвером отправиться на Кап-Ферра, где Денуайе, растроганный их честностью, благодарный за помощь и возмущенный гнусными кознями Хольца, несомненно, поручит продажу картины Сайресу. Надо признаться, что своим оптимизмом и прекрасным настроением участники переговоров были обязаны не только логике и чистому разуму. Францен настоял на том, чтобы вместе с кофе им подали по рюмочке — а если говорить точнее, то по бокалу — чистейшей местной
Они распрощались на парковке: Анук и Францен отправились в свою деревню, расположенную примерно в миле от ресторана, а остальные двинулись в сторону Экса — по крайней мере, они на это надеялись.
Андре старался не повышать скорость и вел машину с преувеличенной осторожностью человека достаточно трезвого, чтобы сознавать, что он пьян. Люси и Сайрес попробовали было завязать разговор, но вскоре уснули. Андре до отказа опустил стекло, подставил лицо свежему воздуху и крутил руль, не обращая никакого внимания на фары едущей следом за ними машины.
На этой темной незнакомой дороге встречалось множество неожиданных развилок, и Андре уже не сомневался, что заблудился, когда, к своей радости, увидел указатель поворота на шоссе А7. По нему они доберутся до Экса за несколько минут.
Он повернул, закрыл окно и прибавил скорость, чтобы не путаться под колесами у грузовиков, везущих в Париж дары теплого юга. Глаза упрямо слипались, и Андре несколько раз моргнул, прежде чем пойти на обгон длиннющей фуры с испанскими номерами.
Было уже поздно, водитель грузовика тоже устал и потому не посмотрел в зеркало, перед тем как перестроиться в левый ряд. Удивительно отчетливо, как бывает только за мгновение до аварии, Андре увидел название компании на задней стенке фуры, гроздь огней, пыльные брызговики, стикер «
В самую последнюю секунду он успел вывернуть руль влево, и машина, пролетев через зеленую разделительную линию из олеандров и через три встречные полосы, покатилась вниз по склону между кустов и камней и наконец с грохотом остановилась, врезавшись в ствол сосны. Двигатель, как ни странно, еще продолжал работать. Андре наклонился и дрожащей рукой повернул ключ зажигания.
Кажется, все прошло хорошо, думал Параду. Даже очень хорошо. Было бы еще лучше, если бы на встречной полосе легковушка врезалась в какой-нибудь грузовик, но и так сойдет. Ему остается только спуститься вниз и подсчитать сломанные шеи. Но сначала надо найти место для разворота и вернуться к искореженной машине.
Ничто не разгоняет пары алкоголя так быстро, как нечаянная встреча со смертью. Когда трясущиеся Люси, Андре и Сайрес взобрались по склону на шоссе, они были уже совершенно трезвы.
— Сможете перебежать на ту сторону? — спросил Андре. — Там проголосуем, и кто-нибудь подбросит нас до Экса.
Они дождались просвета в движении, ощутили всплеск адреналина, бегом преодолели показавшуюся им бесконечной ширину шоссе и, тяжело дыша, остановились на обочине. Завидев приближающуюся фуру, Андре выставил руку с поднятым большим пальцем, но машина, не останавливаясь, пролетела мимо. Так же поступили и полдюжины следующих грузовиков.
— Нет, так не пойдет, — решительно сказала Люси. — Вы двое пока спуститесь вниз. Поднимитесь, когда я свистну.
Дождавшись, пока мужчины спрячутся в темноте, она расстегнула две верхние пуговки на блузке, чуть повыше подняла и без того короткую юбку, а когда на нее упал свет приближающихся фар, улыбнулась и подняла руку.
Почти сразу же раздался визг тормозов, и водитель распахнул пассажирскую дверь. Он с одобрением оглядел девушку, а она еще шире улыбнулась и, поправляя бретельку лифчика, спросила:
— Экс?
—
— Отлично.
Она свистнула, и Андре с Сайресом вынырнули из темноты так быстро, что водитель не успел захлопнуть дверь. Несколько сотенных купюр помогли ему справиться с разочарованием, а рассказанная Андре история об отказе тормозов и аварии вызвала такое сочувствие, что он даже согласился забросить их в центр города. Когда они входили в отель, Параду с пистолетом в руках все еще шарил в кустах в поисках тел.
Хольц и Камилла сидели рядом во враждебном молчании. Они начали ссориться еще в «Ритце», продолжили в машине и не стали мириться в самолете, совершающем последний за день рейс в Марсель. Камилла не могла простить Хольцу, что он вытащил ее из Парижа только ради того — она отлично это знала, а он даже не дал себе труда отрицать, — чтобы она играла роль запасного водителя и мальчика для битья. Все складывалось очень плохо и должно было стать еще хуже: им светила ночевка в маленькой, примитивной гостинице при аэропорте, Руди пребывал в отвратительном настроении, а ей совершенно нечего будет надеть завтра, потому что из Парижа они уехали в страшной спешке и почти без вещей.
Гостиница оказалась еще хуже, чем Камилла представляла, а портье гнусно ухмылялся, когда они явились без багажа и потребовали номер на ночь. Можно подумать, кому-нибудь в здравом уме придет в голову выбрать марсельский аэропорт для романтического свидания! Все это было так мерзко, что не укладывалось в слова.
В номере Хольц первым делом бросился к телефону, долго с кем-то говорил и остался явно недоволен результатом. Взглянув на его злое лицо, Камилла поспешно заперлась в ванной и начала набирать воду в надежде, что, когда она выйдет, он уже уснет.
