низкорослой, кривоногой и крепкой сучкой. Перед мысленным взором Беннетта сразу же предстала картина: грузный пожилой мужчина стоит на четвереньках и осторожно ковыряет землю тонкой палочкой, а рядом с ним в нервном ожидании застыла собака и наблюдает за его работой. В тот день они наковыряли немало трюфелей, а потом у себя дома Бертран приготовил ему лучший омлет, который Беннетт когда-либо пробовал. Даже сейчас при мысли об этом омлете рука Беннетта сама потянулась к телефону.
Он заказал столик в «Людовике XV» и проверил, открыт ли там для него счет.
Спустя полчаса, облаченный в легкий светло-серый костюм, белую рубашку и небрежно повязанный галстук в черный горох, который, по его замыслу, должен был придать ему вид беззаботного процветания, Беннетт налил себе бокал вина и вышел на террасу. Уселся в кресло и стал разглядывать освещенные неоновыми фонарями пальмы и поблескивающую вдали черноту залива. В воздухе висело ощущение магического присутствия — неуловимого, эфемерного, но от этого не менее ощутимого. Подумать только, он — часть гламурного мира, ну кто бы мог себе такое представить? Через полчаса его ждет лучший в мире ужин. Единственное, чего ему не хватает, — это компании, с которой он мог бы разделить прелести жизни миллионера на содержании. Завтра надо будет позвонить и выяснить, остались ли еще свободные девчонки из числа его прошлых знакомых. Время бежит, многие из них променяли свободную жизнь на «набор счастливой женщины»: деревенский домик, пару сопливых ребятишек и «вольво» в гараже.
Он вошел внутрь, чтобы подлить себе вина, и застыл на месте при звуке телефонного звонка. Посмотрел на часы. Ровно восемь.
— Это Симо. У вас все в порядке?
— Лучше и представить себе нельзя. Я даже умудрился заработать штраф за парковку.
— Проблем никаких? Никто не звонил?
— Нет, а что? Мне должны были звонить?
Последовала короткая пауза.
— Нет, скорее всего, никто не позвонит. У вас есть наш номер телефона?
— Ну конечно.
— Хорошо.
Беннетт с негодованием посмотрел на издающую короткие гудки трубку, но потом пожал плечами и рассмеялся. Да, наш месье Симо болтливостью не отличается, подумал он. А может быть, опаздывает на очередное занятие по каратэ?
На другом конце провода Симо положил трубку на блестящий черный пьедестал и повернулся к По.
— Он там. Говорит, что у него все в порядке и что никто не звонил.
По потянулся к вазочке с оливками, выбрал одну и задумчиво оглядел ее.
— Я и не думал, что он позвонит. Ты же знаешь, как он нервничает, когда ему надо хотя бы подойти к телефону. Так когда доставка?
— В субботу вечером. Я позвоню Беннетту чуть позже, предупрежу его, чтобы сидел дома.
— Хорошо. — По закинул оливку в рот. — Ах, Симо, мы так долго ждали, старина, правда?
Легкая улыбка тронула тонкие губы японца.
— Слишком долго, месье Джулиан, — сказал он. — Но это того стоит.
В огромной зале ресторана с золочеными стенами и зеркалами до потолка Беннетт позволил проводить себя к столику и уговорить выпить до ужина бокал шампанского. Он уселся и начал размышлять о прелестях ужина в одиночестве. На ум ему пришла история, которую он когда-то слышал об одиноком богатом мужчине, принадлежавшем к сливкам лондонского общества, который был объектом вожделения всех без исключения обремененных дочерьми мамаш. Одна особенно ретивая вдова, рассердившись на его вечную занятость и не желая сдаваться без боя, пригласила его к себе на вечерний прием через три месяца. Вежливо, но без спешки он достал из кармана свой дневник, полистал его, нашел нужную дату и печально покачал головой. «Какая жалость, — сказал он. — Прошу меня извинить, мадам, но в этот день я ужинаю в одиночестве».
Беннетту очень понравилась эта история. Он и сам любил одиночество, может быть, унаследовал это качество от отца, а время от времени ему было просто необходимо уединиться за трапезой, есть и пить медленно, смакуя каждый глоток, не отвлекаясь на пустую болтовню. При этом разрешалось подслушивать чужие разговоры или просто наблюдать за соседями по столикам, если, конечно, они были этого достойны, а если нет — так читать.
Сегодняшняя публика вряд ли может кого-нибудь заинтересовать, подумал он, медленно оглядываясь по сторонам. Уж слишком они ровные, гладкие, практически все среднего возраста или кажутся таковыми, за исключением парочки гламурных «девочек с Ривьеры». Это особая категория девочек, у них тонкие, гибкие фигуры, перманентный загар и такая же перманентная улыбка, они с ног до головы обвешаны драгоценностями и всегда ходят в сопровождении престарелых «папочек». К июлю все бутики Монако будут заполнены ими, они будут свешиваться с бортов яхт, их птичьи голоса будут слышны в ресторанах и казино, в ночных клубах позвякивание их
После короткого, но тщательного изучения меню, которое ни к чему не привело, но от которого аппетит Беннетта разыгрался не на шутку, он решил сдаться и прибегнуть к помощи профессионалов. В меню было указано слишком много блюд, и все они выглядели просто великолепно, поэтому сам он не мог ни на что решиться. Он только поднял взгляд на официанта, как тот уже спешил к его столику.
— Да, месье По?
— Отдаю себя в ваши руки. Что вы мне порекомендуете? Что-нибудь легкое, пожалуйста.
Первая часть обсуждения заняла минут пять. Был вызван метрдотель, подошел старший официант, и вместе они наклонились над меню, тихими голосами рассуждая о вкусах, запахах и особенностях блюд, о достоинствах винных погребов и винтажей. Беннетт откинулся на спинку стула и чувствовал себя совершенно счастливым. Посмотрите, хотелось ему крикнуть, вот три профессионала, искушенных в каждом нюансе гастрономической науки, и они спорят о том, какое сочетание вкусов и текстур доставит мне наибольшее наслаждение. Он вспомнил, что в последний раз он «выходил в свет» в кафе к Леону — обед за пятьдесят франков и бумажные салфетки. Ах, как бы ему хотелось пригласить Анни и Леона в подобный ресторан! Вот уж они бы тут развернулись… Да и кто бы не развернулся? Все-таки приятно быть богатым или хотя бы чувствовать себя таковым.
Наконец совещание закончилось, верхи ресторанного менеджмента удалились на кухню, и к Беннетту подплыл официант с бокалами и серебром, которые он с ловкостью фокусника разложил на столе. Он переставил вазу с живыми цветами на сантиметр влево, разгладил рукой воображаемую складочку на белоснежной скатерти и неслышно отступил назад. Беннетт вытащил записки По и начал читать.
Первая страница начиналась с неподписанной цитаты: «Человечество изобрело вакцины, антибиотики, компьютеры, человек полетел в космос и установил антенны на Луне, однако до сегодняшнего дня он так и не научился выращивать трюфели в искусственных условиях». Ниже была изображена простая диаграмма, иллюстрирующая количество собранных грибов во Франции за последние сто лет. Беннетт пригляделся: так, в 1905 году собрали почти тысячу тонн, а хуже всего пришлось в 1987-м, тогда урожай не превысил шестидесяти девяти тонн. Прогноз на 1995–1996 годы был совсем пессимистичным: ожидалось собрать всего двадцать тонн, хотя предполагаемый спрос оценивался в шестьдесят-восемьдесят тонн. Беннетт глотнул шампанского. Да уж, теперь понятно, почему модные