решалась просить об этом, ведь у тебя столько воспоминаний связано с ними, и причем, не только хороших! А сейчас, когда ты сам поднял этот вопрос, я не сомневаюсь ни минуты — надо ехать!
— Что ты детка, это невозможно! Я никуда не собираюсь. У меня пациенты, дом, маленькая дочка, как все это можно оставить? — возразил доктор.
— Ну, Ник, миленький, подумай хорошенько, что нас удерживает в Англии? Разве что, жаль оставлять надолго родственников? Пока наш брак официально не признан, нам лучше уехать из страны, — настаивала супруга. — Нам здесь делать нечего. В Лондоне много врачей, а на острове ты нужнее. Папа сказал, что там до сих пор место врача свободно. Никто не хочет работать на Большом острове после извержения вулкана, все боятся повторения катастрофы.
— А как же быть с Изабеллой? — спросил Шелтон. — Она еще очень мала!
— Изабелла, Бобби и собака поедут с нами! — продолжала настаивать Ровена. — Мой братец просто жаждет увидеться со своими дельфинами, он, как и ты, мечтает вернуться на острова. Еще вчера весь вечер рассказывал Белл о них. А малышка слушала его, раскрыв рот. Дом мы оставим на слуг, их у нас достаточно, с собой возьмем только няню Кончиту.
Доктор смотрел на супругу влюбленными глазами. Он не переставал восхищаться ее решительностью и трезвым мышлением.
— Ты молодец, Рони! Я тебя очень люблю. Пусть будет все так, как ты решила! Завтра же поедем к Броквудам и сообщим им о нашем решении, — радостно произнес доктор, обнимая молодую жену.
— Мы обязательно уедем, милый, даже если дед и папа будут против! — радостно заявила Ровена.
— А как обрадуется Бобби, — подхватил доктор, — его мечты скоро сбудутся!
Через две недели доктор Шелтон с семьей уже был на борту «Британии». Флойта держала курс на далекие острова. Стоя на палубе и глядя на изумрудно-зеленую гладь воды за бортом, он испытывал необыкновенный подъем сил.
«На Большом острове меня ждет любимая работа! Как хорошо, что там мы будем вместе: я, любимая жена, маленькая дочь и названный сын Бобби», — думал Ник. От этой мысли приятное тепло разливалось по всему телу.
Рядом с ним, мечтательно глядя куда-то вдаль, стояла Ровена. Она чувствовала себя победительницей. Скольких трудов стоило ей уговорить родителей и деда отпустить ее на острова. Особенно протестовала леди Глэдис, она до сих пор не могла наглядеться на своего драгоценного Бобби. А теперь снова предстояла долгая разлука с любимым сыном.
«Все-таки мне удалось убедить маму, — с гордостью думала девушка. — Мы с Ником сами позаботимся о его образовании. Тем более, что уезжаем не навсегда, контракту Ника всего лишь на три года.»
Ровена в последнее время чувствовала себя немного странно. Она поняла, что в ней зародилась новая жизнь, и скоро появится на свет их с Ником ребенок. Она хотела было сообщить об этом мужу, но решила пока промолчать, чтобы не сорвалась поездка.
«Пусть узнает об этом на острове!» — думала Ровена.
Больше всех возвращению на остров радовался Бобби, он сидел на корточках рядом с сестрой, обнимая Голди за теплую, мохнатую шею.
— Наконец-то я встречусь с дельфинами, — говорил он собаке. — Они тебе тоже понравятся. Знаешь, какие они добрые и веселые? Мы будем вместе нырять и плавать. Я обниму маму Эю и расскажу ей о жизни в мире людей. Как она обрадуется! А еще мы познакомимся с новыми братьями и сестрами…
Голди понимающе смотрела в глаза мальчику и тихонько виляла длинным пушистым хвостом, одобряя каждое сказанное им слово. Бобби подставлял лицо прохладному ветру и жадно ловил губами соленые брызги.
Глава 59. Сокровища мертвеца
Островитянин, захватив с собой инструменты и, на всякий случай, мешок, отправился в пещеру. Первым делом он закрепил на стене у спуска в воду, горящий факел. Затем нырнул под нависающую скалу и очутился в том самом месте у скал, где обычно спали дельфины.
«Вот теперь меня не застанут врасплох, когда буду плавать в лагуне, я смогу скрыться от преследователей в моем новом убежище».
Вернувшись в пещеру, Ксавье решил детально ее обследовать. Он взял тяжелый молоток и принялся простукивать стены, надеясь обнаружить ответвления или пустоты под нагромождением камней. Все стены оказались прочными, удары молотка глухо отдавались в пещере, не давая резонанса. Справа у входа, стена по цвету заметно отличалась. На ней было много неровностей и шероховатостей. Удары по ней звучали гулко, будто за ней была пустота.
— Ага! — вскричал пират. — Я был прав! Там есть коридор или еще какое-то помещение!
Он принялся ломать стену. Вскоре она поддалась мощным ударам молотка, камни, с грохотом и пылью посыпались в открывшуюся пустоту. Когда камнепад прекратился, а пыль немного осела, Курвель шагнул с факелом вперед и оказался в небольшой нише. Там он увидел возвышение из камней, на котором лежало что-то покрытое полуистлевшей тканью. Справившись с несвойственным ему волнением, Ксавье осторожно приподнял покрывало и увидел человеческие останки. Судя по всему, они принадлежали мужчине. Покойный был одет по старинной моде — в истлевший бархатный камзол и светлые панталоны. На ногах у него были высокие кожаные сапоги-ботфорты. Справа от мертвеца лежала сабля с золотым эфесом. Ее серебряные ножны были украшены драгоценными сапфирами и изумрудами. В сложенных на груди руках, скелет сжимал массивное золотое распятие, на котором кровавыми каплями поблескивали рубины. Безымянный палец левой руки покойного украшал массивный перстень с крупным розовым алмазом.
Курвель большой знаток и ценитель драгоценностей, сразу же понял, что такому большому розовому бриллианту, просто нет цены. С замиранием сердца он осторожно снял кольцо с руки мертвеца, стер с камня пыль, и алмаз, отполированный древним ювелиром, заиграл при свете факела всеми своими гранями, излучая необыкновенно чистый розовый свет.
— Вот это удача! — вскричал Ксавье. — Спасибо тебе дорогой брат-пират! Теперь я богат, как Крез!
В душе Курвеля всколыхнулась волна былой алчности. С трудом преодолевая нервную дрожь, он взял из рук скелета тяжелое золотое распятие, схватил драгоценную саблю, и все эти сокровища аккуратно завязал в пригодившийся мешок.
— Ну, дружище, порадовал ты бедного Ксавье! — радостно причитал старый пират.
Когда дело было сделано, островитянину захотелось узнать, что за останки лежат в нише, так тщательно скрытые от посторонних глаз.
— Неужели это тело самого испанского пирата, сокровища которого нашел доктор Шелтон? — рассуждал Курвель. — Но тогда кто же спрятал покойника и замуровал его за стеной? Не мог же бедняга похоронить сам себя? Значит, с ним был кто-то еще!
Пытаясь разгадать эту головоломку, Ксавье поднес горящий факел к стене ниши. Прямо над изголовьем каменного ложа, он увидел надпись, сделанную сажей.
«Педро Мария Сантос, 1505–1531»
А дальше шла длинная эпитафия, из которой Курвель понял лишь то, что писал ее брат покойного, Диего Мария Сантос.
— Да, значит, братьев-пиратов было двое! Судя по всему, второй брат собирался вернуться на остров за сокровищами. Вот как бывает в жизни. Никто не знает, что тебя ожидает завтра. Окажу тебе, драгоценный мой Педро, последнюю услугу — предам твои останки земле, тогда кости обретут вечный покой, а неприкаянная душа перестанет метаться. Прав был сынишка Калиоко: он что-то видел в пещере. Наверное, душа несчастного Педро витала над ними.
На следующее утро Курвель вырыл могилу недалеко от пещеры, в укромном, незаметном месте и
