ВМФ Н. Г. Кузнецов. Не надо было, наверное, Георгию Константиновичу приказывать Ф. С. Октябрьскому звонить своему наркому ВМФ. Теперь смотрите-ка, что из этого вышло. Нарком ВМФ Кузнецов со своим начальником штаба Алафузовым, тоже, оказывается, были на приеме у наркома обороны Тимошенко, но, видимо, в другое время. Тот почему-то, «по секрету» от начальника штаба Жукова, сказал флотоводцам, что с минуты на минуту на нас готовятся напасть немцы (?), и надо, по всей видимости, ВМФ предпринимать соответствующие меры. Тут же, как говорит Кузнецов, Алафузов «был немедленно послан в штаб, чтобы дать тот самый условный сигнал, к которому мы в течение этих двух лет готовились».
Жукову была присуща нелюбовь к флоту, и на вопрос «почему?», тот отвечал, что в русской истории, когда наступает война, то армия начинает воевать, а флот топит свои корабли. Но в данном случае у Жукова есть еще дополнительный повод обижаться на флотоводцев. Ведь знали же те, что есть «тот самый условный сигнал», который подается на все флота при полной боевой готовности, а вот с военными из Генштаба, в частности с Жуковым, своим секретом не поделились. А ведь, как пишет адмирал, «репетировали» целых два года. Алафузов, между прочим, после войны был арестован по делу военных, заподозренных в предательстве начального периода войны, и получил срок. После смерти Сталина тут же был, как пишет Р. Медведев, по инициативе Жукова освобожден. Это надо понимать так, что Жуков, если и изменил свое мнение о флоте, то только по отношению к флотоводцам, обиженным Сталиным.
Но продолжим читать фантазии адмирала Кузнецова: «Около 12 часов ночи я разговаривал с Черноморским флотом (?), которому был дан... приказ. Есть документы, которые это подтверждают.
Вот журнальная запись в Севастополе: «В 3 часа 07 минут послышался шум моторов и появились фашистские самолеты. Их встретили огнем наших батарей. И противник свою задачу — заблокировать корабли в Севастопольской бухте — выполнить не смог. Под огнем наших батарей он сбросил мины на город и бухту».
И здесь та же песня. Опять неизвестные самолеты. Вряд ли понимают наши военные, для чего созданы армия и флот. Наверное, думают, для того, чтобы там командовали такие «корифеи» военного дела, как Жуков, Кузнецов, Октябрьский и прочие алафузовы. Ведь все знает Кузнецов: и что самолеты фашистские, и какую перед противником поставили задачу, и куда противник сбросил мины. Одного не знает и не понимает, — что задача флота состоит не только в том, чтобы не допустить бомбежки врагом своих кораблей, а еще и в том, чтобы защищать, ко всему прочему, и свой народ, который для этого кормит, поит и содержит свою армию и флот. А здесь и нарком ВМФ, и его подчиненный Октябрьский довольны, что налет на корабли отбит, а что бомбили город Севастополь, т.е. мирное население, их это мало обеспокоило.
Ко всему прочему, эта компания, вместе с Жуковым, ну никак не желает знать — чьи же, все-таки, самолеты бомбили военно-морскую базу Черноморского флота? Почему же так скромничают наши военные, не желающие узнавать, к ВВС какой страны принадлежат «неизвестные», «вражеские», «фашистские» самолеты?..
Однако это не помешало наркому ВМФ, как он пишет, «немедленно взяться за телефонную трубку и доложить Сталину о том, что началась война». Видимо, после такого, неожиданного для Сталина сообщения, тот и «впал в прострацию». Потому что Кузнецову спустя несколько минут после его сообщения якобы позвонил Г. М. Маленков и спросил: «Вы представляете, что Вы доложили Сталину?» На что Кузнецов с чувством собственного достоинства и выполненного долга ответил: «Да, представляю». А чтобы страна на все времена знала своего героя, продолжил: «Я доложил, что началась война».
Но это был, как выяснилось, не последний звонок Кузнецову. Как он сам рассказывает историку Г. Куманеву, ему еще «вслед за этим позвонил Тимошенко. Он не был удивлен. Видимо, был к этому подготовлен». Как подготовлен? Когда сам же, читайте выше, сообщил Кузнецову, что ожидается нападение. Что Тимошенко ему сообщил, вот в чем вопрос? А то, что Тимошенко знал о нападении, так ведь у него для этого в кабинете сидели Жуков с Ватутиным...
Но вернемся к «творениям» Жукова. Он хочет нас уверить, что 22 июня они с Тимошенко готовили Директиву о приведении войск в боевую готовность и даже принесли проект Ставки (!), подготовили документы о проведении всеобщей мобилизации и некоторые другие «хорошие» документы.
Этого в принципе быть не могло! Жукову готовили мемуары специалисты из Института военной истории и прочих учреждений Министерства обороны, советских и партийных организаций высшего звена. Как же они не заметили главного или не хотели заметить? Когда начинается война, что делают командующие всех уровней? Правильно, достают из сейфов мобилизационные пакеты или «красные пакеты», как их еще называли. Вскрывают их в установленном порядке, извлекают документы, в которых прописываются действия на данный момент того должностного лица или той группы лиц, кому эти документы и предназначены.
Поэтому действия Жукова, которые он описывает в своих мемуарах, не более как заурядный треп. А вот то, что не заметили это все те, кому положено было это все заметить, вызывает странное чувство. Еще раз повторю, — при начале военных действий Тимошенко как нарком обороны должен был открыть сейф у себя в кабинете и извлечь свой «красный пакет». А Жуков как начальник Генерального штаба должен был извлечь из сейфа свой «красный пакет». В пакетах уже лежали подготовленные и утвержденные главой государства директивы, которые надлежало привести в «движение» при начале военных действий. Например, в них могло быть указано: подать в соответствующие округа определенный условный сигнал о начале ответных военных действий против агрессора, или прибыть к главе государства в Кремль за получением соответствующих указаний. Между прочим, в архивах лежит «черновик» Директивы с каракулями Жукова, якобы подготовленной, и, разумеется, «согласованной со Сталиным», но, думается, что это очередная фальшивка, призванная отвлечь внимание исследователей от событий начала войны или прикрыть собой что-то более важное, но нежелательное для публикации.
Но продолжим о «красных» пакетах. И члены советского правительства, и руководители партийных органов 22 июня должны были проделать ту же же самую процедуру по вскрытию мобилизационных пакетов, что и военные. Кстати, Жуков в своих мемуарах, в главе десятой «Начало войны» сам же и подтверждает сказанное выше: «Уже 23 июня были введены в действие те мобилизационные планы, которые были разработаны раньше...».
А что же Сталин, спросите вы? И у Сталина в его рабочем кабинете, в сейфе, по-видимому, тоже должен был лежать пакет с соответствующими мобилизационными документами, утвержденными в установленном порядке. Все должно быть подготовлено заранее, на случай войны. И даже при отсутствии Сталина в Кремле Молотов, как его заместитель, обязан был вскрыть сейф и извлечь «красный пакет» Сталина. Повторяю — все готовилось заранее, сам же Жуков подтверждает, и у Молотова сохранилась в памяти деловая атмосфера подготовки документов.
И как бы выглядели Тимошенко с Жуковым, когда они протянули бы Сталину «проект о Ставке». Какая Ставка во главе с Тимошенко, если глава государства Сталин? Разве мог «проект Ставки» попасть в мобилизационный план, минуя Сталина? Конечно, нет! А здесь вдруг сразу «проект Ставки» появился. Значит, он подготовлен без участия Сталина. И всем присутствующим в Кремле сразу становится ясно: Сталина нет, и военные сразу подминают Советское правительство под себя. Это что, как не попытка захвата власти военными?! Наверное, будь Сталин в Кремле, он приказал бы их арестовать, как заговорщиков, — и дело с концом.
Но если Жуков утверждает, что они явились в Кремль с проектом Ставки Главного командования, то это лишний раз подчеркивает факт, что Сталина в тот момент в Кремле не было. Прибавим к этому, что в проекте был поименный состав Ставки, где во главе стоял «свадебный генерал» Тимошенко, а Сталин находился в подчинении у военных.
Нельзя и сбрасывать со счетов такой вариант событий, что наши военные, те же Тимошенко, Жуков и Ватутин могли так запутать дело с нападением Германии, что члены Политбюро и правительства не смогли выработать совместно правильного решения. Военные спокойно могли направить их действия в ложном направлении.
В сталинской биографии, изданной в 1950 году, о Ставке и роли Сталина в ней не сказано ни единого слова. И дело, думается, не в том, что председательствовал в ней Тимошенко, а в том, что только что закончился процесс по делу военных, связанный с началом войны. Поэтому, думается, Сталин и не стал приводить в своей биографии столь сомнительный документ, чтобы не привлекать к нему внимание.
Характерно, что 8 хрущевской, б-томной «Истории Великой Отечественной Войны 1941 —1945 годов»,
