Евангелие от Иоанна

неприятие Иисуса фарисеями, цитируя широко известное право обвиняемого высказаться в свое оправдание (50, 51). Его также бесцеремонно отвергают, вновь упоминая о галилейском происхождении Иисуса (52).

Так заканчивается первое рассуждение на Празднике кущей. За ним идет следующее, но прежде мы еще раз обратимся к ст. 37–39, содержащим важную информацию о даре Святого Духа.

Сначала мы отметим природу дара. Здесь Иисус в контексте праздника проводит связь между праздником и обещанным Царством Божьим (ср.: 3:3–5; Ис. 44:3 и дал.; Иер. 31:31; Иез. 36:24–27). Дар Святого Духа — это не просто какой–то непонятный феномен, не связанный с Божьим замыслом. Наоборот, это его точное исполнение.

Иисус так же убедительно рассказывает о том, каким образом будет дарован Святой Дух. Это свершится через «прославление» Иисуса. Через пасхальное торжество Он высвободит Дух. Иоанн изобразил это буквально. Когда солдат проткнул тело Иисуса, распятого на кресте, из него вылились кровь и вода (ср.: 19:34 и дал., вода здесь символизирует Святого Духа). Связь между «прославлением» и даром появляется снова, когда Иисус выдыхает Святой Дух (20:22), а также в описании пришествия Святого Духа на Пятидесятницу, сделанном Петром: «Итак Он, быв вознесен десницею Божиею и приняв от Отца обетование Святого Духа, излил то, что вы ныне видите и слышите» (Деян. 2:33). Павел молится, чтобы церковь в Эфесе испытала ту же силу, что воскресила и вознесла Иисуса (Еф. 1:17–21). Он молится справедливо, ибо эта сила и есть Святой Дух.

Мы также не можем не обратить внимания на то, что этот дар доступен тем, кто жаждет (37) и кто верует (38). Дар рек живой воды предназначен для каждого верующего, так же как и прощение, оправдание, усыновление и все остальные блага спасения.

Наконец, мы отмечаем внушительную образность слов Иисуса, Который говорит о реках воды. Это достаточно сильная метафора для местности, где вода течет в изобилии. Еще более действенна эта метафора для засушливой страны, такой, как Палестина, где реки являются источником жизни. Дар Христа, посылающего Святого Духа Церкви, не скудный, а щедрый. Наше поколение увидело главное повторение служения Святого Духа, к сожалению, то, которое часто вызывало раздор. С этой точки зрения, данный отрывок сообщает нам две вещи.

1. Служение Святого Духа подтверждается и в наше время. Мы не смеем в целях сохранения мира и поддержания статус–кво отворачиваться и не слышать настойчивый призыв Христа.

Он порывается дать нам лучший Свой дар. Он жаждет послать нам Святого Духа, чтобы дать жизнь и плодородие нашему иссохшему и бесплодному миру.

2. Это дает нам возможность правильно истолковывать служение Святого Духа. Святой Дух теснейшим образом связан с Иисусом (что становится еще более ясным, если следовать маргинальному прочтению). Святой Дух дается только через прославление Христа, и так будет всегда. Сердце, которому даруется Святой Дух, больше не жаждет власти или славы, но просит и молит о прославлении Господа нашего Иисуса Христа. По этой причине все мы молимся: Veni, Creator Spiritus! («Прииди, Дух Святой!»).

О Дух Святой живого Бога,
Во всей полноте Твоего величия,
Куда бы ни ступила нога человека,
Ты нисходишь на грешное человечество.
Ты обращаешь народы далекие и близкие,
Хранишь память о торжестве креста;
Имя Иисуса прославляешь.
И так будет до тех пор, пока каждый не признает Его Господом.

Джеймз Монтгомери

13. Отступление — «женщина, взятая в прелюбодеянии» (7:53–8:11)

Нужно отметить, что эта история в NIV начинается с комментария о том, что в самых ранних и достоверных рукописях и других древних свидетельствах о ней ничего не говорится. На самом деле эта история отсутствует практически во всех ранних греческих рукописях и во многих переводах на другие языки. Никто из Отцов Церкви, писавших комментарии к Евангелию от Иоанна, не включает этой истории. Нет никаких сомнений, что в рукописи самого Иоанна этот отрывок отсутствовал. Некоторые рукописи помещают его в Евангелие от Луки после 21:38. Это может быть ключом к загадке происхождения данного отрывка, так как он имеет некоторые текстуальные сходства с языком Евангелия от Луки. Сомнения по поводу этого отрывка могли быть вызваны частично его содержанием, смысл которого можно свести к тому, что Иисус либерально относился к греху прелюбодеяния. Однако этот отрывок гармонично вписывается в структуру всего Евангелия. В этой истории и ее языке нет ничего такого, что не позволило бы нам думать о ней, как об одном из ранних эпизодов, касающихся жизни Иисуса[95]. Ее размещение в данной главе можно считать весьма уместным. В гл. 7 и 8 отчетливо звучит тема суда, и эта история могла бы рассматриваться как иллюстрация к 7:24 и 8:15,16[96] .

Суть истории — это хорошо спланированная ловушка для Иисуса (6), подстроенная учителями закона и фарисеями (персонажами, редко встречающимися у Иоанна, но часто — у авторов трех других Евангелий). Женщину, пойманную при совершении акта прелюбодеяния, ведут на показ. Как же Иисус посоветует поступить с ней? Закон повелевает забить ее камнями. Слово прелюбодеяние дает нам понять, что это замужняя женщина. Второзаконие (22:22) взывает к смертному наказанию и женщины и мужчины, если их застали в процессе прелюбодеяния, хотя и не указывает, каким именно способом следует исполнять наказание. В дни Иисуса толкование этого закона могло измениться в более жесткую сторону. Преступление было очевидным. Закон предписывал в этом случае применять высшую меру наказания. Доказательство ее греха основано на свидетельстве очевидцев. Как же теперь поступит Иисус?

Эта ловушка была довольно хорошо продумана. Если Иисус выступит против забивания камнями, то это еще раз подтвердит подозрения властей в том, что Он пренебрегает законом и не исполняет его, как Он это показал Своим отношением к закону субботы. И если это произойдет, значит Он — самозванец и еретик и их нападки на Него обоснованны. С другой стороны, Его сострадание к угнетенным и непокорным широко известно в народе. Если Он решит судить строго по закону, то это вызовет недоверие к Нему простого люда.

В этом замысле была еще одна уловка. Если бы Он решил последовать иудейскому закону и призвал бы к исполнению казни, то это обрушило бы на Его голову гнев римских властей, которые ревностно сохраняли за собой право судить и исполнять приговор.

Реакция Иисуса достойна особого внимания, хотя здесь возникают трудности с ее толкованием. Он ничего не ответил, но, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания (6). По поводу того, что Иисус мог писать «перстом на земле», выдвигалось много остроумных предположений. Несомненно, это был необычный жест, который придал моменту еще большую напряженность. Здесь следует вспомнить, что Иисус неоднократно использовал образ «перста Божия» (Лк. 11:20) для указания на Свое исполнение Божьей воли. Именно «перстом Божиим» был написан закон на каменных скрижалях на горе Синай (Исх. 32:16). Что бы ни означал данный жест, слова Иисуса, последовавшие за ним, вполне ясны: …кто из вас без греха, первый брось на нее камень