– Нирта, умоляю, не губите, пощадите сына! Один он у меня остался, родная кровиночка!
– Встань, добрая женщина. Объясни толком.
Но и стоя та продолжала причитать, молотя языком без умолку. Ну, и что из всей этой тарабарщины можно разобрать? Я ж, вроде, казнить никого не собиралась? Так в чём дело? Я с надеждой уставилась на старика… Стариком, кстати, он тоже был относительным. Наверное, за полтинник. Крепкий ещё дедок, хотя прожитые годы успели согнуть ему спину.
– Не объяснишь? – кивнула я ему.
– Так это, ваша милсть, за сына она своего просит.
– Да поняла я! Но кто она такая и что с сыном?
– Тафа это! – как колокол прогудело справа. Это ответил подошедший бородатый бугай, – Вы нас, нирта, со своим мужем из леса забрали, – А-а, что-то припоминаю, этот здоровяк вроде кузнец, – Один, Олт остался с вами, ваша милость, а второго, Мава её брат Най, которого вы с патером сожгли на костре, подбил связаться со злодеями. Теперь парень хочет искупить вину кровью, – пояснил мужик.
– Ну и правильно, – кивнула я.
– Так погибнет же он горемычный. Как же я одна-одинёшенька, – вновь завела женщина свою шарманку, – Мужа я давно потеряла, Олт в замке погиб, Мав только и остался…
– И чего тебе надо?! – не выдержала я.
– Нирта, умоляю, оставьте его в Лесу!
– А в бой я кого пошлю – их?! – я указала на мальцов, которые, разинув рот, следили за нашим разговором из-за спин взрослых.
– Тогда хоть при себе держите, в замке, – женщина умоляюще сложила руки на груди.
– А кто сказал, что я останусь в башне. Завтра я буду там, – моя рука указала в сторону горевшего багровыми бликами утёса, у подножия которого и должно было произойти сражение, – Тафа, я пощадила твоего сына, теперь его очередь отдать долг. А там, как решат Светозарный с Пресветлой.
– Истину! Истину говорите, нирта Олиенн! Возблагодарим же Создателя и его Жену!
Не ведаю, что ещё хотел провозгласить отец Фергюс, но его речь прервал дробный цокот копыт.
– Мать честна?я! – воскликнула стоящая рядом девушка, – Кочевники!
– Спокойно! Это свои! Иначе бы стража их не пропустила! – попыталась я успокоить оторопевших женщин.
– Когда выступаем, нирта! – крикнул мне вслед кузнец, когда я рысью метнулась к проёму в стене, в котором один за другим исчезали табиры.
– Ещё не знаю! Вам скажут!
Что я ещё могла ответить?
Глава 8.
Пока уселась верхом, пока мы спустились с горы… Это степняки слетели вниз, как ветер, чудом не сломав себе шеи. Зато почти в самом низу сбили с тропы мужика, ведущего в поводу своего нарга. И человек и животное рухнули на камни, сломав ноги. Когда проезжала мимо, бедняга стонал, а его скотина жалобно ревела. Рядом с ним уже суетились какие-то люди. Счастье, что на тропе больше никого не было, вот бы получилась куча-мала.
В табирском лагере царили шум и крики. Кочевники хватали оружие и спешно садились на тачпанов. Уже готовые к походу, ныряли под арку донжона.
Ну и какого х… хрена тут происходит! Я дала шпоры своему скакуну, и тот резво рванул вперёд. Миновала проход под башней. Ё-моё! Во дворе скопилось больше сотни табиров. Понукаемый мною, нарг, как ледокол 'Ленин' через торосы, двинулся сквозь толпу. Как оказалось, путь ей преградили чуть больше двух десятков стражников, сгрудившихся вокруг сидевшего на тачпане Влэха. Если бы не стоявшие во дворе возы, этот хилый заслон точно бы смяли.
Тут слышалась отчаянная перебранка и громкая ругань. Облачённый в доспехи молодой табир наседал на драдмарца, который не желал уступать.
– Что здесь происходит?! – возвысила я голос.
Влэхрионар хотел было ответить, но молодой кочевник разродился потоком слов. Пришлось ткнуть его 'кулаком' в спину, чтобы заткнулся. Едва не вылетев из седла, нахал прикусил язык и дико заозирался вокруг, ища злодея, что так его приложил. Ясное дело, недовольный взгляд 'потерпевшего' тут же наткнулся на меня. Юноша прищурился, смерив взглядом мою фигуру, скривил губы и снова что-то вякнул.
Его слова показались до боли знакомыми. Э-э, да ты, щенок, браниться вздумал! Вон, даже, Влэх, поняв о чём речь, состроил зверскую физиономию. Ну держись, гадёныш!
Тапасёнок понять ничего не успел, как моя 'рука' сдёрнула его с седла, швырнув на землю, под копыта тачпанов. Неугомонный баламут вскочил и тут же получил 'ногой' в живот, а после того, как согнулся пополам, ещё и пинок в левое плечо. Так и остался валяться на снегу, скрючившись в три погибели, жадно ловя ртом воздух.
Его подельники не дураки, быстро смекнули, где виновник экзекуции. Кто-то закричал, в воздухе засверкали выдернутые из ножен сабли. Я выхватила кинжалы. Драться, так драться! Х… с ними, с союзниками!
– К бою! – прогремело за моей спиной. Гвардейцы ощетинились вриннами.
Видит бог, я этим наглым табирским рожам кровищ-щу бы пустила. К счастью, на помощь пришла Ора, что-то прокричав своим звонким голосом, отчего кочевники тут же подались назад.
Я ничего не поняла, разобрав только слово 'ильчирайя'. Потом выяснилось, что девчонка орала:
– Назад, тапасьи дети! Не видите, ильчирайя гневается! У неё сотни воинов, она вам всем головы поотрывает! Скорее мечи в ножны!
Когда степняки отпрянули, а более благоразумные оттеснили задир назад, вперёд выехал Барджикей, и склонив голову ниже рогов тачпана, что-то произнёс. Не-е, ну и где мои переводчицы, когда они так нужны?! Завертела головой. Нет никого! Ора по-нашему не разумеет. Влэх…
– Влэх, ты понял, что он сказал?
– Вроде бы спрашивает, какие будут приказания.
Воин по-прежнему сидел на скакуне, согнув спину, пауза затягивалась.
– Ба-ардж, – позвала я.
Не разгибая спины, старик поднял глаза. Я медленно махнула рукой в сторону арки под башней.
– Все в лагерь, – разогнувшись 'перевёл' воин.
Табиры быстро развернули своих скакунов, Барджикей вслед за ними.
– Бардж! – окликнула его, указав на место справа от себя.
– Ора! – остановила тоже собравшуюся было слинять девушку.
Ну, что за фигня! Мне с ними что, жестами объясняться?!
О! Ну, слава Создателю! Вон она, Нима, машет рукой.
– Фу-ух, – тяжело выдохнула женщина, – еле добралась. Через двор не пробиться. Что тут у вас случилось?
– Поехали в замок, судить его будем, – кивнула я на пытавшегося приподняться бузотёра.
Мы опять расселись на полу в том же самом зале замка, что накануне… Тоша прискакала в последний момент, успев навестить детей, которых оставила Сафе. Теперь мне было кого расспросить о нихтарах и не только о них.
Я восседала в центре полукруга, задавая вопросы и слушая пояснения Тоши, а наш подсудимый, склонившись, стоял на коленях напротив. Сначала он попытался что-то вякнуть, но, получив тычок в спину древком вринна, сразу же заткнулся, ограничившись тем, что бросал исподлобья недобрые взгляды.
Впрочем, и царящую в комнате атмосферу вряд ли можно было назвать дружественной. Кожей чувствовалось повисшее в воздухе напряжение. Находившиеся в зале притихли, ожидая моего вердикта. Ороллмихон сидела бледная, ни жива, ни мертва. Барджикей благоразумно помалкивал. Нирт Илькарон, Влэхрионар и Хорх думали о чём-то своём, изредка перебрасываясь репликами, похоже, считая, что всё
