– Я просто хочу обо всем забыть. Уехать и забыть…
– Уехать?
Она кивнула.
– В Канзас, к родителям.
Конкэннон испытал неприятное чувство, словно они говорят на разных языках. Никто из них не воспринимал ни единого слова собеседника.
– Но объясните, почему вы передумали? Три дня назад, перед моим отъездом в Дип-Форк, вы считали, что в мире нет ничего важнее, чем сохранить репутацию мужа.
– Я помню. Но я ошибалась. Мистер Конкэннон, неужели вы не можете понять: я хочу только одного – забыть!
Кучер повернул с Седьмой улицы на Бродвей.
– Боюсь, что железнодорожное расследование – более сложная вещь, чем вам может показаться, – медленно сказал Конкэннон. – Если я брошу это дело, им займется кто-нибудь другой. И я не смогу этому воспрепятствовать.
Лицо ее сохранило прежнее бесстрастное выражение.
– Конечно, вы правы, – сказала она, помолчав. – С моей стороны было глупо просить вас об этом.
– Вовсе нет. Я понимаю ваши чувства. И постараюсь, чтобы расследование шло как можно более корректно.
Она кивнула, думая уже о чем-то другом.
– Когда вы собираетесь ехать в Канзас? – спросил Конкэннон.
– Еще не знаю… Но скоро.
Кучер остановил лошадей у пансиона миссис Робертсон. Атена повернулась к Конкэннону и впервые за всю встречу посмотрела ему в глаза.
– Боюсь, что я доставила вам слишком много неприятностей, мистер Конкэннон…
– Нет, что вы!
– Извините меня, – сказала она, улыбнулась ему одними губами и ушла.
Кучер посмотрел на Конкэннона.
– Куда прикажете?
– В бар «День и ночь», на Банко-Эллей.
Ему вовсе не хотелось находиться в обществе Лили Ольсен, но пора было отчитываться перед сержантом Боуном.
Устроившись у бара, Лили кормила Сатану сардинами из фарфорового блюдца. Она посмотрела на Конкэннона с полным безразличием, словно он был самым обыкновенным клиентом.
– Тебя ищет Боун, – сказала она. – Просил, чтобы ты его подождал.
– Откуда он узнал, что я вернулся? Лили пожала плечами.
– Я не расспрашиваю Боуна о его делах, а он меня – о моих, – сказала она. – Но знаешь, он чем-то взбешен. По крайней мере, он злее, чем обычно. У тебя что, неприятности с полицией?
– Вроде бы нет.
Она взяла со стойки бутылку «Теннесси» и налила ему стакан. Конкэннон залпом выпил. Алкоголь согрел его желудок, и он с нежностью посмотрел на бутылку, прекрасно зная, что не найдет на ее дне решения своих проблем. Потом налил себе еще.
Лили озабоченно посмотрела на него. Она была незлопамятна и не могла подолгу сердиться.
– У тебя все в порядке, Конкэннон?
– Я устал и неважно себя чувствую, но вообще-то все в порядке.
– Мне незачем повторять, что я тебя предупреждала. И тем не менее…
Конкэннон улыбнулся.
– Помню, помню. Отличное виски. Выпьешь со мной?
– Нет, спасибо. Мне нужно следить за кабаком. – Она беспомощно пожала плечами. – Можешь забрать бутылку наверх. А мне некогда.
– Ты просто прелесть, Лили, – искренне сказал Конкэннон.
– Если придет Боун, сказать ему, где ты?
– Скажи, скажи.
Он уже чувствовал небольшое головокружение. День выдался не из легких, и он опять забыл поесть.
Конкэннон поднялся наверх, налил себе виски из бутылки и удобно устроился в кресле. Он сделал несколько глотков и почувствовал, как алкоголь горячими волнами начал разливаться по его телу.
Вдруг дверь резко распахнулась, и на пороге возник Боун. В этом женском интерьере, среди украшений
