ситуации и ради этого, изображая из себя торговца, расспрашивать о ценах на растительное масло и вино. Кроме того, я уже совершенно бесстыдно наврал дежурному администратору, заявив в ответ на его ремарку по поводу вина и растительного масла, что являюсь представителем некой художественной галереи, которая хочет купить большую партию вина, чтобы наклеить на бутылки специально изготовленные этикетки и затем преподносить это вино в качестве рождественского подарка своим клиентам.
– Вина из области Корча – самые лучшие, – почему-то несказанно обрадовался дежурный администратор.
Едва я вышел из душа, как раздался телефонный звонок. Не прошло и двадцати минут с момента телефонного разговора, а меня уже ожидали в вестибюле. По всей видимости, этот самый Спиро очень торопился что-нибудь продать, и я невольно стал ломать голову над тем, как бы мне выпутаться из этой ситуации, не выставив себя в своих собственных глазах еще большим посмешищем.
4
У стойки дежурного администратора меня ждала хрупкая девушка, одетая в серые брючки и голубенькую кофточку, застегнутую до самой шеи. Ей, по-видимому, было чуть больше двадцати лет, однако благодаря стильной стрижке и макияжу она выглядела старше.
– Меня зовут Кора Андреоу, – представилась она по-английски, – но вы можете называть меня просто Кора.
– Ваша фамилия похожа на греческую, – сказал я, пожимая ей руку.
– Она и есть греческая. Я родом с южного побережья Албании, где проживает довольно много греков.
Произнеся эти слова, она жестом показала мне, чтобы я следовал за ней.
– Господин Спиро – тоже грек?
– Да, он родом из того же региона. Там очень много предприятий, созданных греками. Наше предприятие тоже изначально было создано там, но пять лет назад главный офис перенесли в Тирану. Вы не против того, чтобы пройтись пешком? у нас тут на многих улицах движение закрыто из-за строительных работ.
– Хорошо, идемте.
Я дошел с Корой до площади Скандербега, где в этот момент стали раздаваться с минарета заунывные призывы муэдзина. После нескольких десятилетий атеизма религия, по-видимому, еще слабо проникла в албанское общество: автомобили продолжали носиться по улицам с головокружительной скоростью, и сидевшие в них люди не обращали ни малейшего внимания на этот призыв помолиться и подумать о вечном.
– Водители здесь, я вижу, весьма бесстрашные, – сказал я, стараясь оттянуть тот момент, когда начнется разговор о вине.
– Они просто не умеют правильно водить – только и всего, – презрительным тоном ответила моя спутница. – Водительские права у нас начали выдавать лишь десять лет назад, а до этого никому не разрешалось иметь личный автомобиль. Кроме, конечно, правительственных чиновников.
Мы покинули центральную площадь, которая при дневном свете показалась мне довольно убогой – несмотря на величественную статую, изображающую сидящего на коне местного национального героя, именем которого и была названа эта площадь. Моя спутница – торговый агент компании «Спиро Экспорт» – повела меня по проспекту, с обеих сторон которого виднелись музеи и здания местных органов власти. На каждом из них развевался албанский флаг – черный двуглавый орел на ярко-красном фоне.
Проходя мимо пирамиды с приветственной надписью в адрес Буша, я вдруг вспомнил о том, как видел по телевидению забавный случай, происшедший с этим американским президентом здесь, в Албании. В телерепортаже сначала в различных ракурсах показывалось, как Буш жмет руки столпившимся перед ним и восторженно приветствующим его албанцам, а затем оператор взял крупным планом запястье американского президента, чтобы обратить внимание телезрителей на то, что с запястья куда-то исчезли наручные часы, которые на нем только что были. Подобный случай, конечно же, отнюдь не способствовал улучшению имиджа Албании на международной арене.
Я поинтересовался у своей спутницы, что это за современная пирамида, вокруг которой сейчас играло много детей.
– Ее спроектировали дочь Ходжи и ее муж, – объяснила Кора. – Она должна была стать музеем, посвященным отцу албанского коммунизма, однако этого не произошло. Сейчас в ней проводят различные съезды и форумы, а по вечерам устраивают дискотеки.
Я с удивлением посмотрел на беломраморные наклонные поверхности пирамиды, по которым некоторые дети, рискуя ушибиться, съезжали, как по огромной ледяной горке.
Затем мы с Корой вошли в Блоку – район, в котором когда-то жила местная коммунистическая элита и в который было запрещено заходить обычным гражданам. Район этот был отделен от остального города высокой оградой. Я ожидал увидеть в нем роскошные особняки и монументальные здания, однако в действительности он представлял собой хаотическое нагромождение многоквартирных домов. Их фасады были выкрашены в яркие цвета – иногда даже в два-три цвета, причем абсолютно друг с другом не гармонирующих.
– Думаю, подобная раскраска кажется вам безвкусной мазней, – сказала Кора, сдерживая смех. – Все это было сделано по инициативе мэра Тираны, бывшего художника. Город показался ему слишком серым, и он выделил средства на краски и на строительные леса, чтобы жители сами могли выкрасить свои дома так, как им захочется. Ну, у одних вкус оказался хорошим, у других – не очень.
Тут у нее зазвонил мобильный телефон, и ее лицо – до сего момента непринужденно улыбавшееся – вдруг стало серьезным и сосредоточенным, я догадался, что она разговаривает со Спиро – точнее, он ей что-то говорил, а она в ответ повторяла лишь одно односложное слово: «Нэ, нэ, нэ…» Когда их разговор закончился, она поправила плечики своей блузки и сказала мне:
– Мой босс ждет нас в «Скай Тауэр». Он хочет угостить вас обедом, прежде чем начать говорить о делах. А заодно вы сможете продегустировать наши вина.
С угрызениями совести человека, который заставляет тратить впустую время и деньги тех, у кого их, возможно, не так уж и много, я пошел вслед за Корой по направлению к миниатюрному небоскребу, который являлся, наверное, предметом особой гордости всей Тираны.
На его первом этаже находились торговые галереи. Вполне современный лифт поднял нас к «жемчужине» этого сооружения – ресторану, который, будучи расположенным на круглом этаже с огромными сплошными окнами по всему периметру, медленно вращался вокруг своей оси, обеспечивая посетителям круговой обзор залитого солнечным светом города. Отсюда было отчетливо видно, что Тирана представляет собой своего рода пародию на современный город, потому что в ее застройке не чувствовалось ни упорядоченности, ни, тем более, гармонии.
В ресторане сидели одетые в дорогие костюмы мужчины, некоторые из них – в компании с расфуфыренными женщинами. За одним из столов я увидел лысого человека с пышными усами. Он разглядывал панораму города из окна этого вращающегося ресторана, потихоньку прихлебывая из чашечки кофе и из стакана – минеральную воду. Я сразу же догадался, что это и есть Спиро.
– Ясас, – поприветствовал он по-гречески Кору, которая, сев за стол рядом со своим шефом, показала мне на стул прямо напротив него. – Добро пожаловать в Тирану, господин Видаль.
Я вежливо поздоровался и, сев за стол, подумал, что этот человек по своей натуре, наверное, прямолинеен и привык заключать сделки за минимально необходимое время.
– Позвольте мне заказать вам кое-какие местные блюда, – сказал Спиро, щелчком пальцев подзывая к себе официанта.
Что-то быстро протараторив ему на албанском, Спиро одним глотком допил кофе и затем освежил себе горло водой из стакана. Я к тому моменту уже приготовил в уме небольшую речь, которая, как я надеялся, должна была помочь мне выкрутиться из того затруднительного положения, в котором я оказался:
